Оплот. Теодор Драйзер
Читать онлайн книгу.
которая не сразила бы мальчика, не будь он изначально таким крепышом. Именно по причине физической силы и выносливости отец очень рано стал брать сына в лес по дрова. Поначалу Солон ездил ради забавы – ему нравилось в лесу. Чуть позднее, когда он дорос до того, чтобы удерживать топорик, подаренный отцом, Барнс-старший доверил сыну обрубать ветки с поваленных деревьев. Дальше – больше: видя, как играют в первенце юные силы, Руфус позволил ему участвовать в процессе рубки. Эта работа пришлась Солону по душе; он испытывал восторг, обрушивая наравне с отцом великолепные хвойные деревья прямо в снег.
Именно во время одной из таких вылазок за дровами свежезаточенное лезвие топорика соскользнуло с толстенного ствола и вонзилось Солону в левую ногу повыше лодыжки. Рану следовало немедленно промыть и перебинтовать, но прошло несколько часов, прежде чем это, как умела, сделала миссис Барнс. Сначала вызвали доктора – единственного на всю общину; он же, мало того что не слишком спешил, так еще и оказался профаном в своем деле. Бегло взглянув на рану, которую отец Солона перевязал носовым платком и тряпицами, доктор проследовал в сарай, где принялся готовить к операции свой скальпель – точить на шлифовальном бруске!
Результатом стало заражение. Хотя миссис Барнс после доктора сама еще раз промыла и перевязала рану и невзирая на физическую крепость мальчика, состояние его ухудшилось настолько, что он сам ощутил небывалое прежде – близость последней великой перемены. Болезнь сына потрясла Ханну; страх потери отчетливо читался на ее белом как полотно, напряженном лице. И Солон угадал по этому лицу страшное. Вот как это вышло. Мальчик был уже совсем плох, и к нему вызвали другого доктора. Ногу разбинтовали, и выяснилось, что рана открылась. Повязку снимала миссис Барнс, а Солон глядел во все глаза. Когда ему предстала разверстая плоть, он, вообще-то не плаксивый, разрыдался: лицо матери, серьезное, ангельски покорное, выдало мальчику ее истинный настрой.
Итак, Солон всхлипывал, а Ханна продолжала бинтовать ему лодыжку. Внезапно ее руки застыли, а в лице произошла перемена – оно исполнилось благоговения, знакомого Солону по утренним и вечерним молитвам. Теперь мать молчала, но выражение ее лица говорило о силе духа и вере. Солон понял, что мать молится. Вот она подняла взор, застыла. Прошло несколько минут, и миссис Барнс повернула голову, заглянула в заплаканные глаза мальчика и заговорила таким тоном, словно впала в транс:
– Не плачь, сын мой Солон, ибо с этого мгновения твои жизнь и здравие вверены мне. Ты не умрешь – напротив, для тебя все только начинается. Господь пожелал сделать грядущие твои дни лучшими, нежели минувшие. Ты выживешь, чтобы служить ему истово и с любовью.
Сказав так, миссис Барнс возложила на лоб Солону правую ладонь и вновь подняла очи горе. И в наступившей тишине малолетний ее сын внезапно почувствовал облегчение. Страх оставил мальчика: уверовав, что поправится, он вновь был готов жить – и поправился.
С тех пор постоянным спутником Солона стало