Истории про Художника и Кота (сборник). Дарья Журавлёва
Читать онлайн книгу.
ли деньги) или всякую бормотуху (когда денег не было), рассуждали об искусстве и несправедливости мира. Обычная история.
Однажды Тимофей с Художником и Музыкантом поехали на дачу. Ну, вернее, как на дачу. Так, покосившийся домик в глухой деревне.
Все дни Художник копал картошку, рисовал закаты и смотрел с местными мужиками футбол по чёрно-белому телевизору. Тогда почему-то все смотрели футбол. Ну, вернее, как футбол. Так, пинали мячик.
А Музыкант? Чёрт знает, чем занимался Музыкант. Бренчал где-то на гитаре, да кур распугивал своими песнями.
Однажды утром Художник проснулся хмурый. Всю ночь он страдал от мук творчества и осознания своей бездарности, а теперь очень хотел холодного пива. И чтоб голова не болела. Он сердито посмотрела на Кота и пробурчал:
– Сходил бы хоть в подвал, мышей наловил, бесполезное животное, – и зачем-то запустил в него тапком.
Тимофей обиделся. Но в подвал пошёл. Сел на деревянный ящик из-под картошки, скрутил самокрутку и грустно закурил. Мимо пробежала Мышь. Ну, вернее, как пробежала. Так, лениво проползла. Потом Мышь вернулась и присела рядом с Котом.
Кот протянул ей самокрутку, но Мышь вежливо отказалась. У неё от табака нос чесался.
– Слушай, а ты ведь Мышь? – спросил Тимофей.
– Мышь, мышь… уж сколько лет Мышь, – она грустно вздохнула.
– Мне хозяин тебя поймать вроде как велел. Давай ты прикинешься мёртвой, я тебя покажу ему, а потом отпущу. У него творческий кризис, понимаешь?
– Как не понять… У нас у всех тут кризис… Ладно, договорились. С тебя во-о-от такой кусок сыра, – сказала Мышь и театрально плюхнулась в обморок.
Кот аккуратно взял её за хвост, вылез из подвала и пошёл к хозяину.
Тот сидел за столом и ел шпроты из банки. Тимофей положил Мышь на стол.
– Вот… даже ты существо более полезное, чем я. Убери эту гадость и садись – шпротами угощу! – Художник подвинул к нему банку с тощими рыбками.
Кризис у Художника прошёл. Он приехал в город и устроился на завод. Ну, вернее, как на завод. Так, производили какие-то детали. Потом он вспомнил, что забыл на даче Музыканта, привёз его обратно и тоже устроил на завод.
С тех пор они больше не пили вместе, потому что говорить об искусстве не хотелось.
Тимофей спал на хозяйском свитере, ел хрустящий корм из пакетов и раз в день напоминал о своём присутствии протяжным «Мяуууу!» В общем, обычная история. И даже никакой морали нет.
Про Море
Однажды Художник уволился с завода по собственному желанию. Ну, вернее, как уволился. Так, выгнали. Директор завода попросил нарисовать портрет его новой жены. Привел он её к Художнику в хрущёвку-мастерскую и оставил на пару часов, чтоб процессу не мешать. Приходит – а жена голая сидит и загадочно улыбается. Директор в искусстве не разбирался, ему что «ню», что «ну» – один хрен. Выгнал Художника, чтоб неповадно было чужих жен раздевать.
Художник сначала расстроился. А потом плюнул на всё, собрал чемодан, взял Кота и уехал в Геленджик.
Художник с Котом сняли шикарные апартаменты на самом берегу моря. Ну, вернее, как шикарные. Так, туалет на улице и с потолка в дождь капает. Но дождь был всего один раз, поэтому не страшно.
Тимофею на море очень нравилось. Все дни он спал на хозяйской панаме, ел корм и слушал крики чаек. Он вообще любил активный отдых.
Утром Художник брал этюдник и отправлялся рисовать местные красоты (бесплатно) и портреты отдыхающих (за деньги). Вечером он приходил уставший, кидал в угол вещи, выпивал стакан вина и ругался, что опять забыл панаму – ведь вся шевелюра на солнце сгорит. Ну, вернее, как шевелюра. Так, росло что-то вокруг лысины.
Через месяц Художнику стало скучно, он пошёл на Главпочтамт и отправил телеграмму Музыканту.
Музыкант приехал через неделю обросший, с гитарой и счастливый. Он потерялся в пути, но добрые люди довезли его и за то, что пел в дороге, даже денег не взяли. Везёт музыкантам!
Теперь они выходили из дома под вечер, а приходили рано утром. Ну, вернее, как приходили. Так, приползали, держась друг за друга и гитару. А этюдник? А чёрт знает, где он теперь был.
Тимофей смотрел на всё это безобразие, тяжко вздыхал, переворачивался на другой бок и засыпал. Зато теперь никто не гонял его с обжитой панамы.
Однажды Художник прибежал домой встревоженный, пробормотал: «Опять я не за ту «ню» взялся, сейчас ведь бить придут!», собрал быстро вещи, взял Кота и умчался на вокзал за билетом.
Они сели на скорый поезд и покатились домой. Ну, вернее, как на скорый. Так, пятьдесят два часа в душном вагоне, под перестук колес, переругивание пассажиров и запах варёных яиц.
В Брюховецке Художник вспомнил, что забыл Музыканта. Пришлось вернуться и задержаться ненадолго. Ну, вернее, как ненадолго. Так, до первого снега. Он, кажется, в феврале пошёл.
Про Музу