Шатёр походного гетмана двумя часами спустя

      День был в разгаре, но в шатре наказного атамана Филиппа Матьяша царил сумрак. Как и в его душе. Жгла её, душу, дикая обида на несправедливость судьбы. Не прикажи он сам вчера не спутывать ноги коням личной сотни, проклятого колдуна давно бы уже клевали вороны. А так, когда выловили, не всех, кстати, лошадей и вернулись в лагерь, казачки после дармовой выпивки расслабились и подобрели. Поднять их на казнь знаменитого куренного и характерника было явно невозможно. Появился сегодня новый шанс: прибить и свалить вину на татар, так посланцы обделались хуже, чем от той ракеты. Со страху перед колдуном никого убить не сумели, будто те и вправду зачарованы.

      «Да кой чёрт зачарованы! Луки им надо было брать посильнее, и я не сообразил. Теперь и жалеть поздно. Упустил случай убить втихую колдуна, обидчика проклятого».

      – Не мямли! – гаркнул походный гетман. – Отвечай внятно, никто здесь нас не подслушает.

      Джура вздрогнул и попытался ещё больше сжаться, сделаться незаметным, хотя и до того орлом не смотрелся. И легко было догадаться, что проклятого колдуна он боится больше. Это стоя-то перед гетманом, имеющим право казнить и миловать! Филиппу стало ясно, что живым его из шатра выпускать нельзя, но стоило напоследок расспросить подробней.

      – Да бесполезно обычными стрелами в них стрелять! Сам видел, батько, отскакивают от них стрелы!

      – А может, от доспехов отскакивали стрелы?

      – Может, и от доспехов. Только ж там все колдуны были, зачем им доспехи, они же заговорённые.

      – Так были у них доспехи или нет?

      – Не знаю, батько. Может, и были. Только биться об заклад готов, что без колдовства там не обошлось.

      – Ладно, чёрт с ним, их колдовством. Дальше рассказывай.

      – Во-во, точно нечистый там руку приложил! Потому как, значит, мы татар ждём. Я решил глянуть, что там с Стецьком. Посмотрел, значит – не жилец Стецько. Залез я в ямку там же, рядом, чтоб прикинуть, можно ли бедолагу в ней прикопать. А тут слышу: Бах, бах, бах! Часто-часто, будто много казаков шмаляет. Оглянулся я, выглядываю осторожненько, а сзади на ровном месте холмики земляные появились, навроде кротовых. И, кажись, оттуда не иначе бесы черномордые в наших ребят стреляют. И слушайте, батьку, никакого дыма от выстрелов. А все уже мёртвые лежат. Думаю, всё, конец мне. Но видно, божья мать верующего в её сына от лютой смерти защитила. Не заметили они меня. Исчезли вместе с холмиками. Были и… нет их. Как и не было. Страх господень!

      – Чего ты несёшь, какие холмики?

      – Земляные, батьку, чёрные. Там батьку, земля чёрная. Чернозём.

      – Какой чернозём?!

      – Известно какой. Обыкновенный. Ох, и хорошо на нём, батьку, рожь растёт. И гречиха, и другие разные растения.

      – Тьфу! – сплюнул гетман. Ему стало ясно, что от напуганного