Казнить нельзя помиловать. Николай Николаевич Наседкин
Читать онлайн книгу.
покрытым толем, рядом торчали стол и стулья из пней, сделал он и мостки для выуживания рыбы. А уж снастей каких только не имелось у Вали Фирсова!
Уже поздно вечером они кейфовали вокруг костерка. Все, кроме хозяина, запьянели от «фирсовки» и густой божественной ухи. Колхозный вожак молодёжи уже вырубился и слегка похрапывал, очкарик корреспондент из «Вымпела», в узеньких модных брючках и кедах на босу ногу, клевал носом в колени. Быков тоже крепко выпил и, сбросив свою раннюю сановность, совсем несолидно то и дело вскакивал и бежал к садку взглянуть на увесистую щуку, выловленную им на вечерней зорьке.
– Слушай, Валентин, – вдруг встревожено спросил он Фирсова, когда тот в очередной раз лишь пригубил, – чего это ты скромничаешь? Пей, я разрешаю!
– Да что-то не хочется, честное комсомольское, – начал оправдываться Валя. – Да и обещал вон ему, – кивнул Фирсов на журналиста, – заметку к утру написать. Как мы к Ленинскому зачёту готовимся. Сейчас вот вас положу отдыхать и сяду сочинять.
– Ну-ну… – протянул первый, внимательно и как-то трезво взглянув на Валю Фирсова.
Валя потом несколько дней тревожился: что означал сей пристальный взгляд? Не рассердился ли секретарь?
Оказывается – нет. Наоборот, он стал частенько наезжать в Нахаловку.
А вскоре, через годок, Валя Фирсов уже жил на квартире в райцентре, служил инструктором райкома комсомола и учился в вечерней школе. Притом, учился всерьёз, кляня себя за былую лень, урывая время от сна, вгрызался, словно отбойный молоток, в гранит науки. Тогда у него уже отчеканились окончательно правила жизни, которые, он верил, помогут ему выбиться из грязи в князи. Правила эти в сжатом виде сводились к простейшей формуле: не пить, иметь вузовский диплом и быть всегда почтительным со старшими по службе.
Причем, самой гениальной частью триединства была, конечно же, первая. Во время повального и повсеместного пьянства Валя сумел увидеть и предугадать, что рано или поздно начнётся широкая кампания борьбы с «зелёным змием» – этим эвфемизмом любил Валя обзывать пьянящие напитки в своих заметульках (он, с лёгкой руки очкарика-стиляги из «Комсомольского вымпела», начал пописывать в молодёжку и в районную газету). Да и в те брежние застольные времена, как он прозорливо подметил, начальство как бы само ни упивалось, а в подчинённых больше любило почему-то трезвость. Вот и решил Валя Фирсов сразу и на всю оставшуюся жизнь: всегда пить меньше начальства, с подчинёнными (когда они будут) не пить вовсе, всячески и везде подчёркивать свою трезвость.
Это его правило – не пить, учиться и угодничать – стало своеобразным маслом в двигателе его судьбы. Он выслужился в армии до старшины, протиснулся там в партию, после увольнения в запас заделался литсотрудником в районной газете и, наконец, с очередной попытки, вооружённый отличными характеристиками, поступил в пединститут.
Мать его преставилась, когда он служил в армии, отец вышел на пенсию и числился в