Идеология суверенитета. От имитации к подлинности. Михаил Леонтьев
Читать онлайн книгу.
на спасительные перемены в экономической политике тщетны и беспредметны.
«Новая индустриализация» в новом технологическом укладе
Кризис никуда не делся. И «выход» из кризиса с неизбежностью будет похлеще «входа». Повторим: императивом кризиса является принуждение России к модернизации, поскольку уже «вторые» волны его раздолбают нашу сырьевую экономику.
Можно ещё раз упомянуть о неизбежности наступления эры сланцевых углеводородов – то есть дешёвых и общедоступных, – но, даже игнорируя эту перспективу, очевидно, что просто конъюнктурное среднесрочное падение сырьевых цен, неизбежное с ударом очередных кризисных волн, нынешнюю российскую экономику добьёт. И не только экономику, с учётом вызовов социально-политического и военного характера, которыми неизбежно сопровождается кризис. Это означает только одно: нам надо в кратчайшие сроки создать другую экономику. Какую?
Вот здесь и проявляется главное фундаментальное различие между двумя подходами к так называемой «модернизации». Давайте сразу оговоримся о презумпции добросовестности сторонников этих двух подходов, оставив за скобками непродуктивный нудёж на тему о том, что всё это пустой пиар или что, мол, все распилят и разворуют.
«Модернизация по-либеральному»: интеграция в хаос на правах приказчика
Концепция либеральной модернизации – назовем её условно «сколковской» (ничего конкретно против «Сколково» не имея) – построена на скорейшей интеграции в мировые технологические инновационные цепочки, заманивание сюда глобальных структур, капиталов и технологий, заинтересованных (почему-то) в вовлечении российских интеллектуальных и материальных ресурсов в сферу инноваций. По сути, это позиция подрядчика в рамках глобального разделения труда даже с амбициями побороться за место особо привилегированного подрядчика. При этом очевидно, что главным распорядителем и главным бенефициаром по определению будем не мы.
В этой схеме не просто нет места реальному суверенитету – он, в общем, и не нужен. Он мешает адаптации к глобальным рынкам и потокам капиталов и технологий. То есть страна должна выстроить максимальное количество адаптеров – финансовых, экономических, культурных, политических, – чтобы как можно легче и быстрее подключиться к глобальной системе. И она нас полюбит. Естественно, эта концепция предполагает, что «капиталов в мире гораздо больше, чем в России», и, если обеспечить «инвестиционную привлекательность», они к нам придут. Причём придут именно нас модернизировать.
Этот подход, безусловно, обладает тем преимуществом, что он инерционен, неконфронтационен, естественен для действующей ныне модели глобального мира. Это шанс не только подзаработать на подряде, но и понравиться хозяевам этого мира. Шанс, что не будут обижать, и даже, возможно, пустят дальше передней.
Однако в контексте нынешнего кризиса всё это просто неверно. Поскольку это