Римма Федоровна критическим взглядом смотрела в зеркало. Она не обманывала, когда говорила, что ее все устраивает. Так, чуть лукавила, возможно. Но в этом чужом мире свою заинтересованность в том, что нужно ее новому муженьку, показывать нельзя. Стратегически неверно.

      Да, в последнее время тяжеловато становится себя таскать, с полтинничек килограммов убрать можно. Да и молодость не лишней будет. Кто будет против увеличения продолжительности жизни? Активной, интересной жизни.

      И еще вот волосы она подлиннее хотела, да сам муторный процесс отращивания со всеми этими переходными стадиями ее отталкивал. Возиться не хотелось. Цвет тоже можно оживить.

      Одним словом, в глубинах управдома Риммы Федоровны пряталась женщина. И лишь Небесам известно, что может произойти, когда слой Риммы Федоровны, который отделяет эту самую внутреннюю женщину от реальности, станет тоньше. Но не станем забегать вперед.

      Пока что новобрачная выглядела вполне себе управдомом.

      – Вы можете протянуть руки к отражению и показать на нем, с какой частью тела хотели бы поработать сначала.

      Мелдиор отвлекся от своего талмуда, чтобы помочь жене.

      – Вроде как редактор на смартфоне, – чернокнижник из этой фразы понял только лишь “вроде”, но на всякий случай кивнул.

      – Приступим, – решительно хлопнула себя по бокам Римма Федоровна. Хорошие бока-то. Во всех смыслах веса ей добавляют, в том числе социального. А уж бюст… Вот вы попробуйте надвигаться на должника по квартплате нулевым размером? То-то и оно, что неубедительно!

      Начать надо с головы, разумеется. Римма Федоровна вытянула руки, поднесла руки к волосам, не касаясь отражения, но рядом. Стрижка у нее короткая, самые длинные пряди до середины скулы примерно. Цвет темно-русый, свой. И ни единого седого волоска пока нет, вот что значит крепкая психика и хорошая наследственность.

      Она растопырила пальцы, затем сделала жест, будто пятерней расчесывает длинные локоны.

      У отражения тут же как будто змеи из волос полезли.

      – Рыжеватый можно! – сказала Римма Федоровна.

      Тянула картинку все ниже, ниже, пальцем волны вырисовывала. Пока Римма Федоровна в зеркале не стала обладательницей буйной рыжей шевелюры. И смотрела на оригинал все с тем же саркастическим выражением.

      Тут уж даже железная женщина-управдом не выдержала, разразилась смехом. Так, что слезы из глаз потекли.

      – Ой, не могу! – простонала она, увидев брошенный на нее озадаченный взгляд Мелдиора. Он даже текст свой читать снова прекратил.

      Посмотрел на Римму Федоровну, затем в зеркало. И тоже не выдержал, рассмеялся.

      Римма Федоровна ощупала голову. А у нее-то ничего не изменилось, все эти метаморфозы только в отражении происходят.

      Успокоившись, она кивнула чернокнижнику:

      – Можете дальше бубнить.

      Прическа в зеркале мерцала, вроде как в раздумьях.

      – Принимаю, – сказала отражению Римма Федоровна. Цвет