Фрэнк Синатра. «Я делал все по-своему». Рэнди Тараборрелли
Читать онлайн книгу.
Спусти на тормозах». А он: «Нет уж, если я что и спущу, так это спесь с этого пижона». И он начал драться, и ему здорово попало. Фрэнк был не из тех, кому в драках победа достается. Нет, не подумайте – отваги ему было не занимать, а вот силенок не хватало. Потом я его спросил: «Ну и что, стоило связываться?» А он ответил: «Стоило! Больше он меня макаронником не назовет». Через пару дней идем мы по той же улице, и снова этот пацан орет: «Привет, макаронник!» И снова Фрэнк на него с кулаками, и снова бит.
– Никогда не забуду, как меня итальяшкой обзывали, – говорил позднее Фрэнк. – Это травма на всю жизнь. Нет, я этих ребят не виню. Дети, что с них взять. Виноваты родители. Где, как не дома, могли мальчишки наслушаться разговоров про неполноценность представителей других национальностей и конфессий?
Вероятно, именно благодаря детским впечатлениям Фрэнк впоследствии открыто выражал свои взгляды на подобную вражду, если его друзей оскорбляли на почве национальности, происхождения или внешности. Фрэнк публично выступал за расовую терпимость, особенно часто – в те времена, когда эти идеи не пользовались популярностью.
Неожиданными чертами характера Фрэнк был обязан своему отцу, Марти. Именно от отца он унаследовал и приступы тяжелой задумчивости, и доброту, и преданность друзьям. Зато его маниакальная чистоплотность, непробиваемое упрямство и вошедшая в легенды вспыльчивость, уж конечно, привалили от мамочки. Порой маленький Фрэнк до того злился, что полностью терял над собой контроль. Например, он был зациклен на своих шрамах. Ярость на неловкого акушера копилась в нем, дозревала, пока в один прекрасный день Фрэнк не умудрился выяснить, кто именно принимал роды у его матери. Синатра отправился прямо по адресу, намереваясь, видимо, изуродовать недотепу-врача так же, как тот одиннадцать лет назад изуродовал его. К счастью, врача не оказалось дома.
– Он был маленьким макаронником. Говорю так с любовью, потому что сам я – старый макаронник. Подобно всем прочим детям итальянских иммигрантов, он обладал кошмарным характером, – вспоминает Джои Д’Оразио, приятель Фрэнка, моложе его на два года. В детстве Джои жил «по соседству с Долли», чем до сих пор гордится. – Да, нрав у Фрэнки был – жуть. К примеру, играешь с ним в шарики, и он продует. Так тебе же, победителю, не поздоровится, и он все твои шарики заберет. Я, говорит, вообще не проигрываю. А если вдруг и проиграю, вот это будет день так день. Только он никогда не настанет.
Фрэнк рос в атмосфере соперничества и борьбы. Враждовали не только этнические группы за контроль над территорией. В промышленном городе вроде Хобокена каждый спад в экономике оказывал влияние абсолютно на всех. Ни на час не утихала борьба за рабочие места. Важно было иметь влиятельных знакомых, связи – без них на работу не устроиться, тем более – на выгодную. Все рабочие места контролировались политиками. Но был еще один вид соперничества: подросшие хобокенцы конкурировали из-за девчонок. Тут значение имели два фактора – насколько быстро удавалось уломать девчонку, и насколько она была хороша собой. К этому