– Стой! – крикнул Опцио, поняв, что что-то не так, но уже было поздно. – Не трогай её!

      – Поздно… – как-то отрешённо сказал второй помощник Опцио, смотря на своего товарища, который даже не мог сказать и слова, только мычал.

      – Останови её! – с ноткой истерики крикнул жирный, но и второй его помощник застыл на одном месте. Он пытался дёрнуться, пытался снять автомат с предохранителя, но у него ничего не получалось. Он был просто безвольной «тряпичной» куклой в руках монстра.

      Смотря то на одного, то на другого помощника, Опцио не мог понять, откуда у девушки силы, а потом он взглянул на неё более пристально, более внимательно. И он понял, в чём проблема. Холодный расчетливый взгляд девушки, в котором читалась такая сильная ненависть, так морально надавил на Опцио, что тут же выступившая испарина на лбу и потёкший пот спине стали ледяными, а руки начали слегка трястись.

      – Вы думали, что сможете контролировать её? – нечеловеческими голосами начала говорить девушка. – Только вы забыли про один важный факт. Она не как вы, она не жалкий кусок мяса, способный только жрать и гадить. О не-ет, она способна на большее, и ты сейчас это увидишь! Познаешь всю боль, которую сам, своими собственными жирными руками причинил ей! Она уничтожит всех вас и даже не побеспокоится на этот счёт! Она станет той, кто положит конец вашему жалкому существованию!

      Мгновенно переведя взгляд на первого пойманного в ловушку, девушка поднялась на ноги, вытянув в его сторону открытую ладонь. Зловеще улыбнувшись, она с помощью своей силы начала манипулировать человеком, подводя шприц с неизвестным веществом к его шее. Она делала это медленно. Наслаждалась всем, что видела, наслаждалась самим процессом. Глаза блестели. Руки были тверды. Она знала, что делала.

      В глазах военного был страх, природный, дикий, необузданный. Этот страх испокон веков сопровождал человека, побуждая закрываться за самыми толстыми стенами, создавая самое смертоносное оружие. Это был страх смерти, страх того, чего человек не понимал до сих пор. И костлявая приближалась. И он не мог от неё сбежать. Не мог спрятаться. Не мог отбиться. Он – никто. Он – ничто. Песчинка на фоне бесконечного космоса. Единичка в табличке потерь. О нём никто не вспомнит. Никто не будет переживать о его судьбе. У таких, как он, нет никого ближе, чем работа.

      Шприц продвигался медленно, чтобы жертва могла прочувствовать все нотки того, что ощущала до этого девушка. Но ничто не может длиться вечно. Всему приходит конец. Как процессу, так и людям. В конечном итоге шприц коснулся шеи мужчины, медленно проникая на максимальную