Синица в небе. Сборник рассказов. Нина Шамарина
Читать онлайн книгу.
застолье: на Новый год, 8 Марта, Первомай и Октябрьские. В весовой строго-настрого запрещено есть и пить, а где ещё? В лаборатории тоже нельзя. К тому же в лаборатории двери стеклянные, всё на виду, как в аквариуме. А весовая закрыта обычной дверью. Снаружи ничего не видно и не слышно, словно и нет никого. Весы накрыты чехлами, как клетки с болтливыми попугаями, чтоб не подглядывали за бездельничающими девчонками.
Угощение все четыре раза – одинаковое. Мятая картошка с целым куском медленно плавящегося, стекающего жёлтой слезою сливочного масла. Она сварена в большой кастрюле на плитке под тягой, со стеклянных стен которой предварительно смахивают седой налёт от паров соляной кислоты. Маринованные огурчики – Танькины. У неё дача, она чего только не закручивает: огурцы, помидоры, перец… Однажды приносила патиссоны в трёхлитровой банке, диковинные овощи, будто законсервированные летающие тарелки. «Ножки Буша» – строго по одной на каждую девчоночью душу – жарит и приносит из дома в завёрнутой в полотенце кастрюле Томка. Всё равно остывают, а что делать? Не в сушильный же шкаф их пихать разогреваться? Температуры хватит, только, не дай бог, жир где капнет, три дня мыть-не отмыть… Да и холодными – вкусно!
– А если в муфель засунуть, что будет? – это Маринка, самая молодая, только год после техникума.
– Что будет? Парок и пепел… Тыща градусов! А может, и пепла не останется!
Девчонки замолкают, представляют, наверное, кучку лёгкого серебристо-серого пепла. Дунь – улетит.
– Освенцим какой-то, – Маринка передёргивает плечами, как в ознобе.
– Ерунду придумали! – сердится Олька. – Марин, ты психрометр напоила?
– Да напоила, напоила! Утром ещё. Сто раз уж спрашивала! А что он определяет? Точку росы?
– Откуда здесь роса? – встревает Татьяна. – Вот у меня на даче роса! Всем росам роса! Встанешь ранёхонько, часа в четыре, выйдешь на лужайку… Ни ветерка, и птицы ещё молчат. А трава белёсая, как матовым стеклом укрыта. Босиком по ней пройдёшься, аж ноги горят. Студёная! А за тобой след – яркий, зелёный…
– Откуда у тебя лужайка? Небось, картохой да луком всё засеяла.
– Не скажи. Я красоту понимаю. У крыльца – клумба – петунии, космеи, астры.. Ну эти только к осени зацветут. Шину муж приволок, в ней настурции – весёлые ребятки – за солнышком поворачиваются. И лужайка. Я её каждую субботу окашиваю, она всё лето, как изумруд…
– Как малахит, должно быть? Изумруд – светлый.
Картошка съедена, косточки от куриных окорочков сложены в фильтровальную бумагу, свёрнутую кулёчком. Людмила прикармливает на стройке собак, будет и у них сегодня праздник. Томка отмывает не успевшие засохнуть алые ободки в стопочках от выпитой «по грамульке» «Клюковки», по привычке ополаскивая их дистиллированной водой.
Истома и лень одолевают девчонок, теперь бы вздремнуть, свернувшись клубочком.
Сегодня короткий день. Сейчас пройдёт по лабораториям начальство (может, даже сам директор!),