По выходным у залива появлялись странные люди. Они приезжали за час до рассвета, оставляли машины на специальной стоянке с картой заповедника и вынимали из багажников подзорные трубы на треножниках. Это были члены Общества защиты животных из городка Мюнямяки.

      Они не нарушили своего обычая и в то апрельское воскресенье. Взвалив треножники на крепкие плечи, любители животных гуськом спустились по заросшему ивой склону, пересекли владения фермера Тему Кархунена и скрылись под оловянными от лунного света еловыми лапами. По лесу вилась узкая, как дымок от затухающего костра, тропинка.

      Члены Общества двигались по ней молча и внимательно глядели под ноги, чтобы не зацепить корни, выползающие на поверхность, словно толстые деревянные змеи.

      Вдоль тропинки там и сям белели таблички с изображениями местных птиц и правилами поведения в заповеднике. Но обладателей подзорных труб эти таблички не заинтересовали бы и днём. Они и так знали, как себя вести, поскольку сами придумали эти правила. И уж конечно, прекрасно разбирались в птицах заповедника!

      За дисциплину членов Общества уважал даже старый барсук Тойво, обитавший в буреломе на холме. А он, надо признаться, мало кого уважал!

      Пройдя с полкилометра, нагруженные подзорными трубами люди взбирались на трёхэтажную деревянную башню. При этом она тихонько скрипела, словно говорила «Терве!», что по-фински значит «Здравствуйте!». Наверху любители птиц расставляли трубы вдоль деревянных перил, и начиналось долгое ожидание.

      Финны – народ терпеливый, а уж финны из Общества защиты животных терпеливы вдвойне! Рассвета они дожидались молча и за час могли переброситься всего парой фраз насчёт сырого воздуха и прогноза погоды на будущую неделю.

      Прямо перед ними внизу лежал берег. Он был таким же тёмным, как небо. Из-за лёгкого тумана вода отражала лишь часть звёзд. Они указывали, где кончается ближний, восточный, берег и начинается невидимая, сонно плещущая вода. Западные границы залива были отмечены жёлтыми квадратами окон в домах на противоположном берегу.

      Постепенно небо на юго-востоке, где лениво, как огромная медуза, шевелилось Балтийское море, светлело, и залив медленно возвращал свой цвет и свою плотность.

      Вот по водной глади бенгальским огнём рассыпались отблески солнца. Тишину прорезал свист чирка. Следом захохотали чайки.