Взгляни – Великая река из высей горних

      Уходит в океан неотвратимо.

      Взгляни – в зерцале ныне грустные седины

      Такими стали из вчерашних чёрных.

      Бери от жизни всё, что радостно и мило,

      Да не скудеет тот бокал, что обращён к луне!

      Меня не всуе Небо одарило.

      Что тысяча монет! Опять придут ко мне.

      Бычка прирежем, запечём барашка,

      Три сотни – разом! – опрокинем чаши.

      Ах, мудрый Цэнь и брат Даньцю,

      Давайте выпьем, вновь осушим!

      Ко мне склоните ваши уши,

      И я вам песенку спою.

      К вельможному застолью не спеши,

      Пусть трезвость к нам, хмельным, и не придёт.

      Издревле жили мудрецы в тиши;

      И слышат лишь того, кто много пьёт,

      А на пирах у Цао Чжи в Беседке умиленья

      Вино за тысячи монет – вот было наслажденье!

      Ты думаешь, трактирщик, денег нет?

      Друзей я не оставлю без вина.

      Возьми-ка дорогого скакуна

      И шубу в тысячу монет,

      Пошли слугу ко мне за ними и налей полней,

      Чтоб скорбь тысячелетнюю избыть в душе моей.

      蜀国多仙山，

      峨眉邈难匹。

      周流试登览，

      绝怪安可悉？

      青冥倚天开，

      彩错疑画出。

      泠然紫霞赏，

      果得锦囊术。

      云间吟琼箫，

      石上弄宝瑟。

      平生有微尚，

      欢笑自此毕。

      烟容如在颜，

      尘累忽相失。

      倘逢骑羊子，

      携手凌白日。

      Вершин святых немало в крае Шу,

      Но с Крутобровой им сравненья нет.

      Как это чудо ощутить, спрошу,

      Тому, кто хочет только лицезреть?

      Распахнутость небес, зелёный мрак —

      Цветист, как свиток живописный, он,

      Душой купаюсь в заревых лучах,

      Здесь таинством я одухотворён,

      Озвучиваю облачный напев,

      Коснусь волшебных струн эмэйских скал.

      В магическом искусстве был несмел,

      Но вот свершилось то, что я искал.

      Улыбку счастья боле не сдержу,

      С души мирские узы спали вдруг,

      И мнится, что на агнце возношусь

      К светилу белому в сплетеньи рук[2].

      春水月峡来，

      浮舟望安极？

      正是桃花流，

      依然锦江色。

      江色绿且明，

      茫茫与天平。

      逶迤巴山尽，

      摇曳楚云行。

      雪照聚沙雁，

      花飞出谷莺。

      芳洲却已转，

      碧树森森迎。

      流目浦烟夕，

      扬帆海月生。

      江陵识遥火，

      应到渚宫城。

      В Ущелье лун[4] влекомый, мой челнок

      Летит, и взгляду не достичь предела,

      Воистину, сей персиков поток

      Напомнил реку, что в парчу одета[5].

      Вода светла, прозрачный изумруд,

      Безмерностью сравнима с небесами.

      Башань пройдём, а там уже плывут,

      Качаясь, тучки чуские над нами.

      Там гуси над песками, что снега,

      Порхают ореолы по ущельям,

      Лишь минем буйноцветные луга,

      Лесов нас встретит яшмовая зелень.

      Туман вечерний лёг на брег реки,

      Над парусом встаёт луны краса,

      Вдали зажглись Цзянлина[6] огоньки,

      Наверное, у древнего дворца.

      西登香炉峰，

      南见瀑布水。

      挂流三百丈，

      喷壑数十里。

      欻如飞电来，

      隐若白虹起。

      初惊河汉落，

      半洒云天里。

      仰观势转雄，

      壮哉造化功。

      海风吹不断，

      江月照还空。

      空中乱潈射，

      左右洗青壁；

      飞珠散轻霞，

      流沫沸穹石。

      而我乐名山，

      对之心益闲；

      无论漱琼液，

      还得洗尘颜。

      且谐宿所好，

      永愿辞人间。