Созидатель. Игнат Валунов
Читать онлайн книгу.
чтобы они пришли к тебе и тоже послушали.
А.: Не надо их звать. Кому будет интересен мой творческий процесс, придут сами. Только такие люди и будут иметь шанс прислушаться ко мне.
О.: Я это учту. Ладненько, побегу к ним.
Когда Олег ушел, Андрей сказал себе, что идеи, которыми он поделился с мальчиком, мог поведать и Тимофею, но не хотел ничего упрощать для хозяина дома в вопросе искупления вины за поступки, продиктованные жаждой власти. В разговоре с ребенком, перед которым были открыты сотни жизненных путей, Андрей позволил себе максимально вольную, на какую был сейчас способен, трактовку будущего. Он знал, что еще не раз уточнит ее.
4
На следующий день первая начатая здесь картина была завершена. Он положил финальный мазок, отошел от мольберта на три шага и стал пристально разглядывать полотно. В тот момент, спустя считаные мгновения после завершения работы, Андрей продолжал жить ощущением, что сочетание красок, оставленных им на холсте, пока не пришло к своему самому естественному виду, что они, будто сохраняя некую податливость, еще могут обрести по-настоящему равновесный совокупный вид – подобно тому, как бисеринки, брошенные на смятый кусок материи, спустя лишь некоторое время распределятся по ложбинкам, подчиняясь действию силы притяжения и образовавшейся картине рельефа. Лишь спустя несколько минут Андрей окончательно остановился на мысли, что видит уже омертвевшее свое творение, плод труда, который подавал признаки жизни, то есть преображался, пока не был полноценен, и утратил их, стоило ему только принять оформленный вид. Таким его Андрею было совершенно не обидно отъять от себя.
Согласившись описать картину собственными словами, он сказал бы, что на ней символически изображен баланс между силами, регулирующими ход истории. Пусть общий тон заставлял видеть этот баланс так, будто он зиждился на упорном противодействии сил, которые обеспечивали его, и готов был разрушиться, стоило какой‑нибудь из сторон слегка перевесить. Но изображенное на картине отнюдь не передавало тревогу, оно скорее внушало тоску по далеким, никогда не наступавшим мифическим временам, когда человеку было будто под силу понимать сущность любых критичных изменений, претерпеваемых пусть одним человеком, пусть целым миром. Такую тоску легко разделили бы взрослые, которые, по словам мальчика Олега, были проникнуты идеей о возможном скором конце света.
Один раз во время работы в голове Андрея проскользнула мысль, что зритель с хорошей фантазией и впечатлительным умом углядит в картине обстановку становления народа, основу которого могли составлять полубожественные существа, непобедимые герои, могучие волшебники. В зависимости от психологических наклонностей зрителя этот молодой народ представился бы ему или нацеленным в полном единстве сражаться за свои земли, или готовым кочевать века напролет, или склонным уже скоро расколоться и затеять упорную гражданскую войну. Свойством этого народа могла быть строгая приверженность традициям,