Король Гарлема. Саша Южный
Читать онлайн книгу.
человека только за то, что он белый. Многие теперь здесь жалеют, что Ку-клукс-клан ушел в небытие. В Америке изничожили белый расизм, зато теперь ему на смену пришел черный. С ним никто не борется, и он процветает пышным цветом. Краем уха я слышал, что Морозник отправился в Гарлем из-за женщины. История не нова, если не брать во внимание, что женщина была черной. Вообще, Морозник был из тех людей, которые любят ездить на красный свет, – Орлов затушил сигару и вздохнул. – Хочу на прощание дать вам один совет. Все-таки займитесь чем-нибудь, иначе вы потихоньку станете сходить с ума. У нас здесь нет родственников, товарищей по двору, друзей, нет почвы, понимаете? Мы как растения, которые вырвали из земли и бросили на асфальт. Трудно пустить корни в асфальт.
Через неделю я поздним вечером стоял у окна и слушал, как дом наполняется звуками. Сначала снизу раздался неясный гул. Это заработала подпольная швейная фабрика Марка Зибельмана. Его крошечный цех умудрялся за ночь нашить несколько огромных мешков продукции, которые рано утром, еще до захода солнца увозила машина. Продукция имела лейблы дорогих фирм и расходилась, насколько мне было известно, по совсем недешевым магазинам.
Примерно через час гул швейных машинок Зибельмана станет фоном, из которого начнут проступать другие ночные звуки, вызванные нелегальной деятельностью жильцов дома. Этажом ниже, прямо подо мной, зайдется в истерике фальшивой страсти проститутка Мадара из Латвии. Она приехала рисовать пейзажи Нью-Йорка, но, очевидно, здесь ее покинуло вдохновение и она перешла на другой род деятельности, куда более доходный. Мадара, блондинка с ясными чистыми глазами, умудрялась принять за ночь двух, а то и трех клиентов. Еще позже внизу у входа начнется осторожное движение, будет слышно шарканье ног, негромкие хлопки входных дверей, тихие отрывки фраз на разных языках – это даст о себе знать новая партия только что прибывших нелегалов. Румын приютит их на некоторое время у себя, в специально снятой для этого квартире. Потом они тихо, как и появились, станут исчезать, по одному, по двое, и Нью-Йорк растворит их в себе, как растворил миллионы нелегалов до них. Часа в три ночи какие-то люди начнут носить в дом картонные ящики с контрабандными сигаретами. Сутки они будут лежать здесь, а потом разойдутся по Нью-Йорку более мелкими партиями. Еще позже, уже ближе к рассвету, снизу можно будет услышать едва заметный, почти нежный звон стекла. Это ребята из Белой Церкви будут отправлять свою продукцию – самогон, разлитый в бутылки из-под виски.
Все выше перечисленное происходило в строгой очередности, видимо заранее обговоренной, и никто не мешал друг другу. Мне не спалось, и за неделю наблюдений я до мелочей изучил нелегальную деятельность, тихо, словно лесной родник, бьющую в ночи.
Стоя ночами возле окна, я все чаще, возвращался мыслями к Морознику, который, если судить по словам Орлова, жил какой-то своей жизнью, руководствуясь своими вкусами и понятиями. Похоже, ему было плевать на американские мерки и стандарты. Думаю, что не только американские. Человек, который прижился в Гарлеме среди черных и, мало того, открыл там свою школу, не мог быть