Новое утро Авроры. Марта Шарлай
Читать онлайн книгу.
сказала тётя Эмма, – о том, как неразлучны вы были…» До гробовой доски, так говорят… До гробовой доски…
– И что ты сделала с фотографией, Агата?
– Я положила её в книгу Данте. Минна любила Данте. Я положила фотографию между страниц и забыла о ней… Я помнила Минну. Мне не нужны фотографии, чтобы помнить. Этот штатив… Не могу забыть его… Не могу… Ужасный… Холодный… Мёртвый… Палка вместо позвоночника, холод вместо тепла… Не могу… Не могу…
– Хватит, Агата. Обратись в другой день… Дидмэн ушёл, исчез, унёс с собой все страшные инструменты… Их больше нет.
– О! Неправда… Они стоят там, в его ателье… Они стоят там и переживут всех нас… Они стоят там… И этот штатив… Дьявольское изобретение…
– Агата, мы говорили о том дне, когда приехал Марк. Он приехал в день твоего шестнадцатилетия, и ты была счастлива. Вы ходили вместе на прогулки… А потом? Вы оставались друг с другом?..
– Минна… мешала… Не давала покоя. Ей не хотелось уходить.
– Как это? Она снилась тебе?..
– Нет. Она приходила. Она пришла в ту же ночь ко мне в комнату. Марк был со мной. Мы лежали как брат и сестра, крепко обнявшись, не произносили ни слова. Мы горевали. Мы оба горевали о Минне. Потом она вошла…
Минна сказала, что хочет видеть фотографию. Хочет видеть, насколько хороша она там. «Ведь я не давала своего согласия», – сказала она. И глаза у неё были на мокром месте. Я села в кровати, но не могла говорить. Впрочем, Минна сама говорила. Всё говорила и говорила о том, что мы подло поступили, оставив её одну, что теперь она не будет участвовать в наших беседах и прогулках, что никогда ей не поехать в Париж, никогда не надеть свадебного наряда… Она пыталась разбудить Марка – она звала его, но он не слышал. Он спал, он очень устал. Он лежал, ресницы и веки его дрожали. Может быть, он слышал её, но не хотел отзываться.
Минна плакала, ходила по комнате, открывала окно – оно стукнуло, ветер вторгся в нашу комнату, в наше тепло… Я испугалась, подбежала и захлопнула рамы. Я попросила Минну не беспокоить нас. Я сказала: всё-таки это неправильно, входить к нам в комнату, когда мы вдвоём. Она зло рассмеялась и ответила, будто это нам не следовало бы уединяться. Что приличные девушки вообще не позволяют себе такого – Марк ведь её брат… А когда я снова попросила её уйти, она с досады сбросила с подоконника цветочный горшок. Он разбился, земля рассыпалась. Я почувствовала себя совсем без сил – легла и постаралась заснуть. Сон не шёл ко мне. Минна стояла перед моим взором – досадливая, какой никогда не была. Тогда мне подумалось: как смерть меняет нас…
Когда утром я едва открыла глаза, непоколебимая мысль поселилась в моей голове – я должна была нарисовать Минну. Может, тогда она перестанет являться к нам. Может, она только и ждёт того, чтобы занять своё место рядом с живыми. Я решила написать её парадный портрет, где бы она была настоящей красавицей, какой мы все её и помнили всегда.
Я