Все мои ничтожные печали. Мириам Тэйвз
Читать онлайн книгу.
Она просит прощения, и я говорю, что никто ни в чем не виноват, мы просто хотим, чтобы у нее все было хорошо, чтобы она жила. Она спрашивает о моих детях, об Уилле и Норе. Я говорю, что у них все в порядке, и она закрывает лицо руками. Я говорю, что мы можем смеяться над жизнью вдвоем. Жизнь – совершенно нелепая штука, скажи! Да, так и есть! Но нам вовсе не обязательно умирать. Мы будем сражаться плечом к плечу, как два стойких оловянных солдатика. Как сросшиеся сиамские близнецы. Все время вместе, даже когда мы находимся в разных городах. Я отчаянно подбираю слова.
В палату входит больничный капеллан и спрашивает у Эльфи: Вы Эльфрида фон Ризен? Эльфи говорит: Нет. Капеллан удивленно глядит на нее и говорит, обращаясь ко мне, что он мог бы поклясться, что Эльфи – это Эльфрида фон Ризен, пианистка.
Нет, говорю я ему. Вы ошиблись. Капеллан извиняется и уходит.
Вот кто так делает? – говорю я в сердцах.
Что именно? – уточняет Эльфи.
Врывается к людям в палату, спрашивает у них, кто они такие. Вроде бы капеллану положено быть потактичнее?
Я не знаю, говорит Эльфи. Наверное, это нормально.
Я возражаю: Совсем ненормально. Совершенно непрофессионально.
Почему ты считаешь, что непрофессионализм – это что-то плохое? Ты всегда возмущаешься: Это непрофессионально! Как будто существует некое определение профессионализма, которое также считается непреложным моральным императивом. Я уже даже не знаю, что такое профессионализм.
Ты знаешь, о чем я сейчас говорю.
Перестань врать мне о том, что такое жизнь, говорит Эльфи.
Хорошо, Эльфи, я перестану. Когда ты перестанешь пытаться покончить с собой.
Потом Эльфи вдруг говорит, что у нее внутри прячется стеклянное пианино. И она постоянно боится, что оно разобьется. Нельзя, чтобы оно разбилось. Она говорит, что оно втиснуто ей в живот – справа, прямо под ребрами, – что иногда она чувствует, как его твердые края давят на кожу, и ей становится страшно, что кожа лопнет и она истечет кровью до смерти. Но еще страшнее, если оно разобьется внутри. Я уточняю, что это за пианино, и она отвечает, что это старинное пианино фирмы «Хайнцман», что раньше это была механическая пианола, но потом из нее вынули механизм, и она стала стеклянной. Даже клавиши стали стеклянными. Каждый раз, когда она слышит, как кто-то бросает бутылки в мусорный бак, как звенят музыкальные подвески – даже как поют птицы, – ей кажется, что это бьется ее пианино.
Утром в соседней палате смеялся ребенок, говорит Эльфи. Девочка приходила проведать отца, но я не знала, что это был смех. Мне показалось, что это звон бьющегося стекла, и я схватила себя за живот и подумала: Нет. Оно все же разбилось.
Я киваю, улыбаюсь и говорю, что мне тоже было бы страшно, если бы я носила в себе стеклянное пианино.
Значит, ты понимаешь? – спрашивает она.
Да, я понимаю. Честное слово. Даже страшно представить, что будет, если оно разобьется.
Спасибо, Йоли.
Слушай, ты хочешь есть? Тебе что-нибудь принести?
Она улыбается. Нет, ничего.
3
Эльфрида такая худая, такая