Надо мной склонилось улыбающееся лицо. Приятное. Добрые глаза с длинными ресницами внимательно разглядывают меня. Яркие губы растянуты в улыбке, обнажая ровный ряд белых зубов. Темные, довольно коротко стриженые волосы аккуратно зачесаны набок, в ушах что-то переливается. Что-то очень красивое.

      – Доброе утро, малыш. – Лицо медленно отстраняется, давая возможность яркому свету от огромной лампы брызнуть мне в глаза.

      Но я не жмурюсь, мне даже приятно. Только на какую-то секунду белая пелена застилает взор, и вновь окружающий мир приобретает все многообразие красок. Надо мной уже три лица. Второе – такое же приятное, как первое, только глаза у него смотрят из-под продолговатых стекол, а волосы светлые и длинные. Третье лицо – некрасивое, даже немного отталкивающее, нижняя часть его утопает в косматых зарослях. Мне даже становится неприятно, что оно смотрит на меня, я хочу его прогнать, но не знаю, как это сделать.

      Все трое о чем-то говорят. Я ничего не понимаю и только прокручиваю в голове первую услышанную фразу: «Доброе утро, малыш». Что-то в ней кажется мне теплым и ободряющим. Все прошлые страхи, холод, боль разом исчезли, будто их и не было вовсе. На их место пришли покой и умиротворение.

      Приятное лицо с темными волосами приближается ко мне и шевелит губами:

      – Скажи: «Мама».

      Я смотрю прямо в добрые глаза, и мне хочется улыбнуться.

      – Ма-ма, – повторяет приятное лицо.

      – Ма-ма, – говорю я и пугаюсь своего голоса.

      Вокруг становится невероятно шумно, но шум этот бодрящий, радостный. Я поднимаю голову и оглядываюсь. Оказывается, лица существуют не сами по себе, а передвигаются с помощью крупных тел, облаченных во что-то белое и длинное. Кроме того, здесь их уже не три, а… двенадцать. Они весело кричат, все вместе, словно стараясь заглушить друг друга, хлопают руками, некоторые даже подпрыгивают.

      – Ма-ма, – вновь говорю я и протягиваю вперед руки.

      На мгновение мне показалось, что они, руки, меня не послушаются, так же, как там, в темноте. Даже какой-то леденящий страх неприятно кольнул изнутри. Но – нет. Вот они, руки, покорно тянутся вперед. Я немного шевелю пальцами, и это доставляет мне удовольствие. Странное ощущение – чувствовать себя хозяином своих частей, видеть, как руки и ноги повинуются твоей воле, выполняя разнообразные, порой даже совсем бессмысленные, движения. И только потому, что тебе так хочется.

      Приятное