Книга абсурдов и любви. Валерий Андреевич Рыженко
Читать онлайн книгу.
Вика пришла в себя, когда корзинка, изменив траекторию, обрушилась не на солнечное светило, а на неё.
– Мы же с бабушкой твои соотечественники, – возмутилась Вика. – Так сказать, родня.
– В гробу я видел такую родню, – отрезал охранник.
От так сказать родни охранник давно торговал бы провинциальными семечками в рекламных кулёчках, если бы не азиаты и южане.
– Жаль, что чемоданчика и самопальчика нет, – вздохнула Вика, – а то б ты сразу меня признал роднёй.
Эпоха бизнеса родственные связи признавала, но не по крови, а по бабкам, которые вырабатывала кровь. Азиаты и южане на такую кровь не скупились и загружали ею рынок со сверхсветовой скоростью.
Лифтёрша и Вика были бескровными существами, как и морские водоросли, которые бабушка выращивала на подоконнике, поливала святой водой и читала молитву "Отче наш, иже еси на небеси…" На небесах был идеальный порядок. Светило находилось в полной силе и так допекало, что рынок обливался потом. От пота солнечные дары распухали на глазах. Азиаты и южане ломили несусветные цены. От цен вздрагивал Отче.
Вика, облепленная водорослями, была похожа на русалку, которая заинтересовала человека в гигантской кепке с гигантским фибровым козырьком. Грузин восхищённо зацокал.
– Такая дэвушка – русалка. Плачу баксами.
Живой товар был в хорошей цене.
– Продавай русалочку, – шепнула Вика лифтёрше. – У меня ноги.
Живой товар, получив баксы, дал бы дёру.
– Построим платный лифт в платном туалете, продавай, – наседала Вика, пока гигантская кепка не закрыла Светило.
– Чтоб эта кепка оправлялась в моем лифте и каталась в моем туалете, – отрезала бабушка, – а вот такую русалку за баксы не хочешь?
Русалочкой оказалось место, которым оправлялась бабушка.
– Э, – возмущённо зацокал грузин. – Это не вход, а выход. Я старый русалка не хочу. Я хочу очень крепкий молодой дэвушка – русалка.
Голова грузина погрузилась в корзинку, как в железный ковш. Лифтёрша, взмахнув подолом, накрыла его.
Так накрывает священник кающегося грешника.
– Старая шлюха, – завизжал грузин, оказавшись в кромешной тьме. – У тебя здесь эта (грузин был эмоциональным и неделикатным человеком) заплесневелая дырка, а мне нужна…
Дальнейшие слова заглушил визг, на который, проломив ворота, заработавшие как крылья мельницы, под удар которых попал охранник, он взмыл вверх и завис на воротах, ринулся человек в громадных шароварах.
– Сними, – закричал охранник. – Я боюсь высоты.
– Ты не высоты бойся, – отчеканила Вика, – а удара об землю.
Она хотел ещё что – то добавить, но её отвлёк человек из украинских степей, отпущенных на волю.
Вольная степь нищала. Хохол, забросив степь, подался куда глаза глядят. Глаза глядели на ненавистных москалей, погубивших ридного батьку Мазепу и пановавших триста лет на его горбу. Вместо доброго куска сала, которым он думал разжиться у москалей,