Посреди ночи дверь в мой рабочий кабинет открылась, и вошел Гамон.

      – Юки, ты же все равно практически спишь, может, уже ляжешь в кровать?

      Я подняла голову и нетвердым голосом возразила:

      – Нет, я не сплю, – и, расправляя пальцами помятые страницы открытой книги, продолжила: – Наоборот, столько напряжения за день накопилось, теперь заснуть никак не получится.

      Гамон вышел, как будто что-то вспомнил. Когда он вернулся, то в руках держал коробку с Amazon. Я сразу распаковала ее и достала толстый художественный альбом.

      – Юки, что это?

      – Альбом с картинами отца Канны.

      Со страниц альбома на меня смотрели девушки, только вышедшие из пубертатного возраста. На одних были кимоно, на других – типичные платья горничной с белым воротничком, а некоторые, изображенные со спины, были по пояс обнажены. Пухлые лица, излучающие умиротворенную чувственность. Большие сияющие глаза, полные тоски, как на картинах французских мастеров. Мне на ум сами собой пришли работы Ренуара.

      – Гамон, а ты слышал про этого художника, Наото Хидзирияму?

      – Нет, впервые слышу. Но ведь я таким не интересуюсь.

      – Почему? – спросила я, поудобнее усаживаясь на ковре.

      Гамон задумался и через некоторое время ответил:

      – Честно говоря, мне такая живопись не очень нравится. Она очень точно отражает реальность, но при этом как будто ей противоречит.

      Действительно, хоть девушки на картинах и выглядели совсем как живые, при взгляде на них возникало чувство, что Наото Хидзирияма, копируя реальность, приукрашивал ее, воплощая свои собственные желания. Эти взгляды, гладкая кожа, энергетика девушек. Реальность и идеал, накладываясь друг на друга, сливались в единое изображение.

      – Тебе нужно больше отдыхать, – сказал Гамон.

      – С чего это вдруг? – рассмеялась я.

      – Ты и за книгу взялась, и на телевидение ходишь сниматься. Даже нашу ипотеку и семейный бюджет хочешь целиком взвалить на себя. Но по крайней мере вернуть поскорее деньги за первый взнос моим родителям должен я. Ведь если б мне не нужна была отдельная комната для проявки фотографий, мы бы могли просто снимать квартиру.

      Я молча взяла в руки чашку и сделала глоток холодного кофе.

      – И еще, по поводу Касё. Он мой младший брат, поэтому мне тяжело говорить это прямо, но я знаю, что у него непростой характер.

      – Да, это точно. Мне кажется, он сложный, а может, даже опасный человек, – я едва заметно кивнула.

      – Как-то в раз в детстве Касё