Иногда я бываю печален,

      Я, забытый, покинутый бог,

      Созидающий в груде развалин

      Старых храмов – грядущий чертог.

      Трудно храмы воздвигнуть из пепла,

      И бескровные шепчут уста:

      Не навек ли сгорела, ослепла

      Вековая, Святая Мечта.

      И тогда надо мною неясно,

      Где-то там, в высоте голубой,

      Чей-то голос порывисто-страстный

      Говорит о борьбе мировой.

      «Брат усталый и бледный, трудися!

      Принеси себя в жертву земле,

      Если хочешь, чтоб горные выси

      Загорелись в полуночной мгле.

      Если хочешь ты яркие дали

      Развернуть пред больными людьми,

      Дни безмолвной и жгучей печали

      В свое мощное сердце возьми.

      Жертвой будь голубой, предрассветной…

      В темных безднах беззвучно сгори…

      …И ты будешь Звездою Обетной,

      Возвещающей близость зари».

      По стенам опустевшего дома

      Пробегают холодные тени,

      И рыдают бессильные гномы

      В тишине своих новых владений.

      По стенам, по столам, по буфетам

      Все могли бы их видеть воочью,

      Их, оставленных ласковым светом,

      Окруженных безрадостной ночью.

      Их больные и слабые тельца

      Трепетали в тоске и истоме

      С той поры, как не стало владельца

      В этом прежде смеявшемся доме.

      Сумрак комнат покинутых душен,

      Тишина с каждым мигом печальней,

      Их владелец был ими ж задушен

      В темноте готической спальни.

      Унесли погребальные свечи,

      Отшумели прощальные тризны,

      И остались лишь смутные речи

      Да рыданья, полны укоризны.

      По стенам опустевшего дома

      Пробегают холодные тени,

      И рыдают бессильные гномы

      В тишине своих новых владений.