Личный враг Бонапарта. Ольга Елисеева
Читать онлайн книгу.
Она не видела, как предательски пылают ее щеки. Между тем остальные как раз примечали и были крайне довольны сделанными выводами. Бенкендорф добился того, что за ним с Анной всегда следовал десяток любопытных глаз, что уничтожало необходимость после победы трубить о ней.
Яна миновала кабинет, еще пару комнат, балюстраду, но не пошла к себе, где горничные могли стать свидетельницами ее замешательства. А вышла на крыльцо. Следовало углубиться в сад. Но ее разобрало любопытство, и она почти рывком развернула записку. «Жестокая», – гласил текст.
Улыбка расцвела на лице молодой графини. Она изорвала послание, положила клочки на ладонь и дунула на них, посылая к вечернему небу.
«Жестокая»! Он страдает!
Белые комочки попадали к ее башмачкам, и, попирая их, она отправилась домой. Писать ответ.
Можно было побиться об заклад, что сегодня графиня не заснет. А вот сможет ли взяться за перо? И решится ли передать? Другой вопрос. От этого зависело дальнейшее поведение кавалера. Или перейти к стихам. Или…
Яна не решилась. В самый неподходящий момент к ней постучалась кастелянша и прочла возвышенную проповедь о семейных добродетелях.
– Только когда Господь освободит вас от обязанностей супруги и матери, – сказала тетушка, – которыми вы более должны себе самой, чем людям, только тогда вы сможете считать себя свободной…
Ей, вдове, легко говорить!
Но полковник, не получив письма, сделал единственно возможный шаг. Жестокосердная дама должна была взревновать. И предмет был избран правильно – единственная женщина, которой Анна могла позавидовать.
В Белостоке нашло прибежище целое семейство французских эмигрантов – герцогов Бассомпьер. Глава, мужчина лет пятидесяти. Его двадцатилетняя жена. Их дети – Пьер и Лизетта – с бабушкой, непонятно по чьей линии. Оба супруга почтительно именовали ее «матушка», а та с не меньшим энтузиазмом отчитывала зятя, чем дочь, или сына, чем невестку. Молодая герцогиня не имела имени, все называли ее: «Ваша светлость». Это была миловидная кобылка, славившаяся среди обитателей замка великосветскими манерами.
Что-то в этих манерах смущало Бенкендорфа. Его с детства учили, что простота не роняет достоинства, а вот от чванства за версту несет выскочкой. На его взгляд, образчиком истинного аристократизма была все-таки кастелянша.
– Что ты о них думаешь? – спросил как-то Толстой. – Эти принцы в изгнании всегда смахивают на авантюристов.
Сам граф полжизни провел в полку и был простоват. К тому же москвич. Мнение воспитанника вдовствующей императрицы его очень интересовало.
– Нахлебники, – отрезал Бенкендорф. – Выдают себя не за тех.
– Кастелянша тоже так думает, – кивнул Толстой.
– Тогда почему же она их держит?
– Из деликатности. Надеется, что ее благодеяния разбудят в них совесть.
– Вы ее предупредите, что оберут.
– Да я