Покойник с площади Бедфорд. Энн Перри
Читать онлайн книгу.
его офицеры корабля? Да они почти его не знали! Он был очень закрыт, настоящий одиночка. Он сохранял капитанское достоинство, но в то же время был холодным одиноким волком. А это не одно и то же. – Моряк внимательно следил за реакциями суперинтенданта. – Обладал ли он искусством передать людям свою веру в них, в возможность победить в бою? Нет. У него не было чувства юмора, умения говорить с людьми, по нему не было видно, что он живой человек. А ведь именно эти черты сделали Нельсона Нельсоном – именно эта неповторимая смесь гениальности и человечности, безоглядной храбрости и осторожности, дополненные умением искренне переживать смерть каждого из своих товарищей по оружию. – Голос его окреп. – Корнуоллис был начисто лишен всего этого. Люди уважали его за профессионализм, но не любили его. – Дюранд набрал побольше воздуха в легкие. – А для того, чтобы быть хорошим командиром, надо, чтобы вас любили… ведь только это может заставить группу людей, называемую командой корабля, сделать больше того, что от нее ожидают, пойти на риск и на жертвы, и достичь того, что будет невозможно для менее сплоченной, слабой команды на этом же корабле.
Питт был вынужден в глубине души согласиться, что резюме было сделано блестящее, хотя и было непонятно, правда ли все сказанное лейтенантом. Корнуоллис появился перед суперинтендантом в совсем другом свете, и таким он не очень нравился Томасу. Страх, что его кумир будет развенчан, мог появиться на его лице, и полицейский боялся, что моряк может заметить это. Однако он не прекращал разговора.
– Вы сказали о храбрости, – заговорил суперинтендант, прочищая горло и стараясь, чтобы голос не выдал его антипатию к моряку и его истинные чувства по отношению к своему шефу. – Капитан был храбрым человеком?
– Вне всякого сомнения, – ответил Дюранд, хотя тело его напряглось. – Я никогда не видел, чтобы он чего-то боялся.
– Ну, это не всегда одно и то же, – заметил Питт.
– Нет, конечно, нет. Более того, иногда мне кажется, что эти вещи прямо противоположны, – согласился лейтенант. – Думаю, что иногда он все-таки боялся. Ведь только дурак не боится вообще ничего. Но у него был какой-то холодный самоконтроль, который позволял ему скрывать все его эмоции. В нем никогда не проявлялось ничего человеческого… Но нет, трусом он не был, – повторил Дюранд.
– В физическом или в моральном смысле?
– Совершенно точно, что не в физическом, – заявил моряк, но затем заколебался. – А что касается морального, то ничего сказать не могу. На море редко приходится решать серьезные этические задачи. Если ему это и приходилось делать, то не в те времена, когда мы служили вместе. Мне кажется, что он слишком ортодоксален, слишком лишен воображения, чтобы заморачиваться вопросами морали. Если вы хотите узнать, напивался ли он когда-нибудь и вел ли себя недостойно, то – нет! Думаю, что он вообще никогда в жизни не делал ничего неблагоразумного. – В этих словах прозвучало малопонятное презрение. – Если еще раз подумать над вашим вопросом… то, да. Наверное, он был моральным