Могучий Русский Динозавр №4 2023 г.. Литературно-художественный журнал
Читать онлайн книгу.
бабушка, убирала листья, протирала её памятник и клала гвоздики, затем вставала перед мрамором, на котором выгравировано лицо её матери, и молчала. И вновь… воспоминания. Я называл этот день днём молчания. В этот день мать ничего не говорила мне. Я никогда не понимал, зачем она берёт меня с собой, тем более что мне было больно находиться в этот день рядом с ней, я чувствовал себя ненужным, я даже ревновал мать к бабушке, что её любовь к умершему человеку настолько сильнее любви ко мне, что она предпочтёт сделать вид, будто меня не существует. Не скажу, что теперь я понимаю свою мать. Думаю, я никогда не смогу её понять. Но я представляю, что матери было ужасно одиноко в этот день, что ей было страшно в одиночку вновь увидеть лицо своей матери на памятнике, что если бы она пришла туда без меня, то вообразила бы себе, что она никому не нужна, что её никто не любит и не полюбит так, как любила её бабушка; и тогда у меня ком становится в горле. И я начинаю понимать, почему она всегда молчала в тот день: если бы я или она сказали бы хоть слово, то она бы разразилась слезами. Её слёзы, наряду с её беспомощным криком, – самое страшное, что я когда-либо видел и слышал в своей жизни. Она плакала и кричала, когда её избивал отец, и ей приходилось со слезами вести меня в детский сад. В детский сад ведь идут не думать о жизни, так? Туда идут удовлетворять детское любопытство, набираться знаний о счастье и радости, но путь мой в это царство грёз лежит через тернии страданий, слёз и криков. Слёзы матери – это доказательство того, что нас никогда не ожидает то, чего мы ждём. Жизнь подаёт нам то… ну, то, что подаёт, и либо ты принимаешь, либо заканчиваешь жизнь самоубийством. Я выбрал первое только потому, что мне было интересно, какое воспоминание готово выступить передо мной следующим.
Квартира нам досталась после смерти бабушки, и, насколько я помню, за двадцать лет там ничего не поменялось, и до сих пор остаётся прежним, каким было в детстве, отрочестве и юности не только моих, но и моей матери; и квартира эта не хранила в себе ни толики жизни, которая когда-то господствовала в нашей стране, словно она была отделена от пространства и затеряна во времени. В особенности во времени, когда была жива моя мать. Что из всего этого принадлежало ей? Что из всей этой квартиры она любила, никому не рассказывая об этом? Где она хранила секреты? Но у неё не было никаких секретов, было только то, о чём не хватало сил рассказать, о чём больно было вспоминать и думать; она только хранила в себе всё и надеялась, что это гадкое, тёмное и мрачное останется в глубине её души и никогда оттуда не выберется, чтобы испортить ей жизнь, которую она пыталась наладить. И у неё получалось налаживать нашу жизнь, только не хватило времени.
Среди старых фотографий я нашёл видеозаписи, которые мама иногда снимала, когда я был маленьким. На них она была ещё молода, а самое главное, счастлива. На них она всегда улыбалась и любила.
«Так. Сегодня шестое июня. Мы купили видеокамеру. И… мы поехали на пляж. У моего сына день рождения, мы приехали к озеру. Мы здесь часто бываем