Утро вызрело. Розовой розой

      засиял озаренный восток.

      И Лилит ощутила угрозу,

      солнце жгло, будто молнии ток.

      Наказал ее бог – жить лишь ночью

      и бояться днем в мир выходить.

      Ослепление ей напророчил,

      если будет в глаза ей светить

      злое солнце.

      Она свято веря,

      не нарушив ни разу запрет,

      закрывала днем окна и двери.

      Только лунный впускала в дом свет.

      – Самаэль, мне пора. Убегаю!

      – Но куда ты? Мы вместе теперь.

      – Мне на солнце нельзя, я сгораю,

      я ослепну.… Уж ты мне поверь!

      И Лилит соскочила с измятых

      белых лилий. Поплыл аромат.

      И восход распахнулся крылато,

      зацепился за край солнца взгляд.

      И Лилит замерла, задохнувшись

      от восторга, и страхи забыв.

      Новый день поднимался, проснувшись,

      в ореоле лучей золотых.

      Солнце встало. Цвет неба менялся:

      бледно-розовый стал голубым.

      Легкой дымкой туман испарялся,

      блеск росы был искристым, живым.

      Белых лилий холодную свежесть

      осыпала алмазная пыль.

      Посмотрела Лилит вдаль с надеждой,

      прошептала:

      – Мы где, Самаэль?

      Это рай?

      Отвела она крылья,

      убирая покров от лица.

      Отшатнулась.

      На ложе из лилий

      незнакомец сиял как звезда.

      – Кто ты?! – вскрикнула и отскочила.

      Он приблизился, крылья сложил.

      Подняла Лилит платье с могилы.

      Но он вырвал его.

      – Не спеши!

      Ты прекрасна! Зачем одеваться?

      Твое тело как солнечный свет,

      блещут волосы шелковым глянцем,

      и лучами облит силуэт.

      А глаза, как озера, прохладны,

      но пьянят, словно вызревший хмель.

      Губы сладостью манят…

      – Не надо! Не целуй…

      Знай: