Под навесами ветвей

      Привязали всех коней,

      Принесли с естным лукошко,

      Опохмелились немножко

      И пошли, что боже даст,

      Кто во что из них горазд.

      Вот Данило вдруг приметил,

      Что огонь вдали засветил.

      На Гаврилу он взглянул,

      Левым глазом подмигнул

      И прикашлянул легонько,

      Указав огонь тихонько;

      Тут в затылке почесал,

      «Эх, как темно! – он сказал. —

      Хоть бы месяц этак в шутку

      К нам проглянул на минутку,

      Всё бы легче. А теперь,

      Право, хуже мы тетерь…

      Да постой-ка… мне сдаётся,

      Что дымок там светлый вьётся…

      Видишь, эвон!.. Так и есть!..

      Вот бы курево развесть!

      Чудо было б!.. А послушай,

      Побегай-ка, брат Ванюша!

      А, признаться, у меня

      Ни огнива, ни кремня».

      Сам же думает Данило:

      «Чтоб тебя там задавило!»

      А Гаврило говорит:

      «Кто-петь знает, что горит!

      Коль станичники пристали

      Поминай его, как звали!»

      Всё пустяк для дурака.

      Он садится на конька,

      Бьёт в круты бока ногами,

      Теребит его руками,

      Изо всех горланит сил…

      Конь взвился, и след простыл.

      «Буди с нами крестна сила! —

      Закричал тогда Гаврило,

      Оградясь крестом святым. —

      Что за бес такой под ним!»

      Огонёк горит светлее,

      Горбунок бежит скорее.

      Вот уж он перед огнём.

      Светит поле словно днём;

      Чудный свет кругом струится,

      Но не греет, не дымится.

      Диву