Бродяга, Плутовка и Аристократ. Да будет единство!. Александр Фарсов
Читать онлайн книгу.
во-вторых, я уже ознакомилась с документом и смею заметить, что методы Вашей системы крайне деспотичны. Я бы даже сказала тоталитарны. Чтобы не сотворили аристократы, они остаются людьми со своими правами. А также они имеют право на ошибку и возможность её исправления. Вы же предлагаете полное лишение их конституционных свобод. «Свита» сможет вмешиваться в частную жизнь на совершенно ином уровне. Внеплановые обыски даже чистых перед законом аристократов, допросы, полный доступ «Свиты» ко всей личной информации родственников из побочных ветвей. Вы предлагаете абсолютный контроль. При таких условиях и вздохнуть спокойно будет нельзя, – недовольным тоном высказалась.
– А Вам есть что скрывать? – парировал Гриша. – Добросовестного аристократа не смутят подобные требования, тем более факт утечки данных полностью исключается вмешательством стим-тека. Чего же бояться? – улыбаясь, спросил.
– Я боюсь лишь отсутствия гуманизма. Не связаны ли столь радикальные меры с тем, что Вы по рождению не являетесь аристократом? Может, Вы в тайне ненавидите их?
– Почему же в тайне? – ответ её удивил. – Как и любой добродетельный аристократ, я явно ненавижу нечестивых. И Вы правы. Мой статус при рождении напрямую связан с такими мерами. Я и Фарль в отличии от всех присутствующих можем здраво оценить ситуацию. Мы видим картину целиком, – тут на него внезапно напал легкий приступ смеха. – Я тут подумал, что Ваши претензии очень смешные. Вы член партии Рестеда, который борется за справедливость между классами. Кажется, такой лозунг утвердила Лотти, чтобы обойти нелюбимое политиками слово «равность». Уверен, рыжик не упустила бы возможность насолить аристократам. Вы же видно не совсем понимаете желания своего лидера. Строите из себя классового гуманиста, идеалистку, которая хочет исправить этот мир. Это даже мило… только вот последняя идеалистка в совете вызвала «возмущение теистов». Будьте милостивы, не повторите трагедию.
Слова Гриши были ядом, который медленно просачивался в душу. Никто в совете не понимал те изменения, что претерпело сознание Григория, один только Фарль предполагал. Он знал их причину, знал кто источник.
– Ваши слова – явное оскорбление! – воскликнула Милена.
– Хотя постойте, – перебил её. – Может быть, Вас смущает, что Свита распространяет своё влияние и на новообразовавшиеся партии, вроде Рестеда?
– Да как Вы смеете?!
Эдмунд, что был рядом, остановил её, чтобы она не сказала лишнего. Он посмотрел на уставший вид Григория, на его плавный ход зрачков, отражающих полное безразличие к происходящему.
– Григорий, простите за дерзость, – проговорил он. – Но разрешите задать вопрос? – тот махнул рукой. – Вы пьяны?
– Не пьян, но и не трезв, – без зазрения совести ответил. – Утром промочил горло стаканчиком другим.
– Вы же понимаете, что и сами теперь подпадаете под действие аристократической юстиции, Григорий? – спокойно вступил Андрей. – Явиться в нетрезвом