Арктическое лето. Дэймон Гэлгут
Читать онлайн книгу.
размышлять по поводу того, что связывало его и Масуда с той минуты, как последний постучался в дверь его дома четыре года назад. Теперь ему представлялось, что их дружба совершенно не связана с Англией и его жизнью в этой стране. Она казалась ему не связанной даже с теми двумя людьми, что создали эту дружбу. Отвернуться от друга, забыть его образ означало поставить пятно на то, что их связывало. Любовь, которую он чувствовал в себе, при всей ее безответности, ощущалась им как некая благодать, как дар, отпущенный свыше, и он не имел права отвергать его. Даже если молчание Масуда будет вечным и им суждено расстаться, он не поддастся унынию и будет чтить этот дар.
Придя к такому решению, Морган пережил нечто вроде триумфа, который длился, пусть и время от времени прерываемый минутами сомнения, целый вечер. Поэтому несколько неуместным оказалось в этой связи письмо Масуда, который писал так, словно не вполне осознавал масштаб и последствия сделанного Морганом признания. «Ничего не нужно говорить. Все понятно». Да, именно так, но потом Масуд сразу же перешел к иным, обыденным темам, которые могли кого угодно привести в ярость своей тривиальностью. Стало яснее ясного, что для него эта тема закрыта.
С Константинополем не вышло ничего. Вместо этого спустя шесть месяцев они отправились на итальянские озера. Несколько дней они провели на швейцарской стороне границы, а потом, после того как Масуд уехал, Морган, уже в Италии, присоединился к Голди. Совсем неплохая замена – Италия была страной, где впервые зашевелилась в нем его душа. Когда десять лет назад он путешествовал по Италии с матерью, пронизанный чувственностью пейзаж с экзотическими руинами под раскаленным небом разбудил в нем личность и писателя. И вот в один из дней, когда он в одиночестве отправился на прогулку вблизи Равелло, то, что являлось ему лишь в воображении, стало явью.
Морган находился в лесу, среди перекрученных стволов, и вдруг, когда спокойный сухой день, казалось, не предвещал ничего, неожиданно задул сильный ветер. Морган остановился, глядя на полощущиеся на ветру листья, и ему привиделось, что этот ветер возвещает явление некоего старинного языческого бога, например Пана. Как только эта мысль пришла ему в голову, ветер резко усилился; ветви деревьев стали качаться под его порывами, и Морган побежал. Он был искренне напуган, но еще больше взволнован – древний мир, древние боги преследовали его, буквально наступая на пятки. Только когда он выбежал из леса и внизу показались крыши современного города, он остановился и перевел дух. То, что случилось, а точнее, не случилось, вызвало в нем и страх, и недоумение, и смех. И только потом он вдруг осознал, что в его сознании родился рассказ – цельный и законченный. Как только он добрался до своего пансионата, так сразу сел и записал его.
С тех пор Морган не раз посещал Италию. Именно там протекало действие двух его романов. Холодному упорядоченному миру Англии он предпочитал итальянское язычество. Подобные надежды он питал и в отношении этой своей