Алгоритм одиночества. Мария Никольская
Читать онлайн книгу.
т кричали о том, что вызвали его прямиком с дивана в ординаторской.
– У вашего отца был обширный ишемический инсульт, – монотонно бубнил врач. – Мы провели обследование. У него нарушены когнитивные функции. Пострадало зрительное и слуховое восприятие. Но самая большая проблема – это речь. В результате инсульта мы имеем дело с тотальной афазией.
– Тотальная афазия? Это еще что?
– Это расстройство ранее сформированной речевой функции. У вашего отца поражена кора речевых центров головного мозга… – Врач прервался, не найдя в глазах Антона ни тени понимания. Вздохнув, он пояснил: – Проще говоря, Борис Александрович потерял способность передавать мысли с помощью слов. Тотальная афазия, к сожалению, самая тяжелая форма, он не понимает обращенную к нему речь и не может говорить сам.
– Хотите сказать, что он теперь… умственно отсталый? – растерянно пробормотал Антон.
Было заметно, что такая формулировка задела врача.
– Мы все еще проводим дополнительные обследования. Ваш отец уже может дышать самостоятельно, без поддержки аппаратов. Сейчас он лежит в палате ранней реабилитации. Примерно через неделю мы будем готовы перевести его в специализированный стационар. Он бесплатный, но оборудование там, честно говоря, не очень. Если позволяют средства, я советую вам частный медицинский центр «Локви». Он специализируется на таких сложных случаях, как у Бориса Александровича.
– И насколько это дорого? – Антон поморщился.
– Прилично. Однако их программа реабилитации – лучшая в городе.
Антон помолчал пару секунд, а затем выдохнул:
– Я хочу его увидеть.
Завотделением постарался скрыть облегчение. Антон чувствовал его неприязнь и знал, кого врач видит перед собой: молодого пижона в спортивной куртке, богатенького сынка мецената больницы. Не было ничего удивительного в том, что руководство заставило завотделением неврологии поговорить с ним, ведь в палате лежал не кто иной, как сам Борис Александрович Штольц, владелец одной из самых крупных в стране компаний по разработке медицинского оборудования.
– Конечно, – натянуто улыбнулся врач, – пойдемте, провожу вас.
Палаты ранней реабилитации находились на третьем этаже. Антон тащился позади, нацепив на лицо скучающее выражение, что, как он догадывался, еще сильнее разозлило завотделением.
– Хлыщ чертов, – пробормотал тот себе под нос.
Антон услышал оскорбление, но предпочел пропустить его мимо ушей. Он с трудом пытался обуздать расшалившиеся нервы, и ему было не до впечатления, которое он производил на окружающих.
Он не видел отца шесть лет. Антон не представлял, в каком тот состоянии. Гнев смешался с ноющим чувством утраты, хотя хоронить отца было рано. Антон невольно вспомнил их последнюю встречу. Вздувшиеся вены на лбу отца, его слова, бьющие прямо в цель, выворачивающие наизнанку. Громко хлопнувшая дверь дома, в котором он вырос и куда пообещал себе никогда не возвращаться.
Его мысли прервал завотделением, распахнувший перед ним дверь палаты. Бледные зеленоватые стены, безвкусный линолеум – эта «палата для богатых», похоже, не менялась уже лет тридцать. «На что же пошли все деньги отца?» – усмехнулся про себя Антон. Он невольно старался отвести взгляд от изможденного старика, неподвижно лежащего на широкой кровати. Завотделением испарился, и, когда больше откладывать было нельзя, Антон медленно подошел к отцу.
Отец сильно изменился, и дело тут было не только в перенесенном инсульте. Он совсем поседел. Его лицо, всегда такое суровое, с резкими углами, оплыло словно свечной воск. Он всегда держал себя в форме, много ходил пешком и был подтянут. Сейчас его худое тело словно ничего не весило и, казалось, даже не давило на кровать. Антон невольно потер аккуратно подстриженную светлую бороду, стараясь уместить в голове этот новый образ отца. Тот вдруг завозился, будто почувствовав пристальное внимание. Что в отце осталось прежним, так это взгляд, пронизывающие голубые глаза уставились на Антона. Постепенно в них мелькнуло узнавание, и Антон несмело улыбнулся.
– Привет, пап, – тихо произнес он.
Отец вдруг захрипел, закашлялся. Антон невольно отпрянул. Отец изо всех сил пытался что-то сказать ему, но ничего, кроме этих нечеловеческих звуков, не получалось произнести. Он вцепился в руку Антона, его глаза наполнились слезами.
Сердце забилось, отбивая паническое стаккато. Антон вырвался из цепкой хватки отца и выбежал из палаты, во все горло крича о помощи.
Когда Антон вышел из больницы, его все еще немного трясло. На крики почти сразу прибежала медсестра и вколола отцу успокоительное. Отец, который только что бился и сопротивлялся ей, вдруг обмяк, и медсестра осторожно уложила его на подушки, словно ребенка. Антон понял, что с него хватит. Он выскользнул из палаты и ушел, не оглядываясь.
Рухнув на ближайшую скамейку, он вытащил из кармана бездымную сигарету, включил проекционный браслет и вывел на предплечье ленту новостей. Тупое пролистывание постов дало ему пару минут, чтобы собраться с силами и набрать