.
Читать онлайн книгу.
которому вначале нравится красивая фигура молодого француза, а затем и его убеждения, поскольку Дантес оставался преданным сторонником Бурбонов. На военную службу в Кавалергардский полк Дантес попадает прямо офицером по личному распоряжению монарха, несмотря на дурно выдержанный экзамен. Кроме прочего, внимая к бедности Дантеса, государь лично назначает ему от себя ежегодное негласное пособие.
Князь А. В. Трубецкой вспоминал, что «в 1834 г. император Николай собрал однажды офицеров Кавалергардского полка и, подведя к ним за руку юношу, сказал: «Вот вам товарищ. Примите его в свою семью… Этот юноша считает за большую честь для себя служить в Кавалергардском полку; он постарается заслужить вашу любовь и, я уверен, оправдает вашу дружбу».
«Гвардия ропщет», – заметил по этому поводу Пушкин, пока еще не имевший никаких причин не любить Дантеса.
«Смеясь, он дерзко презирал
Земли чужой язык и нравы…»
Рекомендация императора обеспечила безвестному и небогатому французу, от которого поначалу отказались даже родственники из знатного рода Мусиных-Пушкиных, весьма выгодное положение в придворном Петербурге. Его охотно принимали влиятельные вельможи.
О том, как вел себя Дантес в петербургском обществе, есть довольно противоречивые свидетельства. Кто-то называл его «неразвитым и необразованным», кто-то – развратником, а кто-то – остроумцем и хорошим товарищем. Дескать, в полку его все любили, поскольку он неплохо фехтовал, отлично сидел в седле, владел оружием и вообще был компанейским в доску. В чем сходятся все воспоминания, так это в огромном успехе Дантеса у дам высшего света, причем по слухам, даже у самой государыни Александры Федоровны, которой он приходился троюродным племянником! Разумеется, что молодой француз, только и думавшей что о блестящей карьере, к которой он стремился всеми возможными способами, отличался весьма распущенным нравом. В частности, будущую супругу свою Екатерину Гончарову он как-то раз принял в неглиже…»
За окном падал легкий снег. В квартире было прохладно. Никита, сидевший по-турецки на стуле, что было не совсем удобно при его росте, закрыл иллюстрированную брошюру, имевшую несколько двусмысленное название «Не мог щадить он нашей славы?» – и внимательно посмотрел на выцветший портрет Дантеса, помещенный на поистрепавшейся от времени обложке. Молодой усатый кавалергард в роскошном мундире высокомерно и, можно даже сказать, нагло взирал из прошлого на нашего героя. Никита надул щеки, помассировал виски, а затем подумал: «Пальнул паренек один раз, и прославился во веки веков. Круто вписался в историю, нечего сказать…»
Как видим, размышления нашего героя текли в том же русле, что и горестные раздумья несчастного поэта Рюхина из «Мастера и Маргариты». Тот, правда, обвинял в случайной и незаслуженной славе жертву Дантеса: «Вот пример настоящей удачливости…