Еще бы! Конечно, я против. Терпеть не могу, когда меня принуждают к действиям, которых я не понимаю.

      Но бойфренд свекрови подхватывает мою сумку и широко шагает к выходу. Я не двигаюсь с места.

      – Владислав, стойте! – окликаю его. – За мной сейчас приедет подруга.

      – Вот как! Простите, не знал, – он секунду размышляет, я боюсь даже посмотреть открыто, настолько смущена и растеряна. – А знаете, вы позвоните подруге и отмените встречу.

      – Зачем?

      – Я уже здесь, а ей еще надо ехать.

      Его слова резонны, только как справиться со своим смятением? И что я скажу Глебу? Он и без того дуется за орхидеи, которые мне пришлось оставить в отделении, а тут Влад еще и домой меня привезет.

      – Нет, это неправильно, – упрямлюсь я.

      – Дина, вы не подумайте чего, – вдруг заливается он смехом. – Я же к вам по делу приехал.

      – П-по какому?

      – Картина. Помните, я должен ее забрать.

      Влад берет меня под руку и ведет к двери. Сбитая окончательно с толку, я уже не сопротивляюсь.

      – Я не хочу отдавать вам картину. Мне она самой нравится. Да и написал ее не такой известный художник, как вы думаете.

      – Мне и не нужно думать, – Влад открывает багажник и ставит сумку. Я даже не заметила, как мы оказались возле машины. – Она уже моя.

      – Как ваша?

      Смятение в душе растет и множится. За ту неделю, что я провела в больнице, что изменилось в моей жизни? Может, и дом уже не мой?

      – Все просто: я ее купил.

      Купил?

      Это слово колокольчиком звенит в расстроенных мозгах. Как купил?

      – Н-но я ничего не продавала.

      – Мне ее продала хозяйка картины.

      Он вежливо открывает передо мной дверь салона. Я машинально опускаюсь на сиденье. В голове полная каша. Что-то за последнее время слишком много новостей. Появление на горизонте Ритули – подруги детства, интерес к моей мазне Игоря Гвоздева, болезнь и операция, а теперь еще и проданная картина.

      – П-простите, а кто хозяйка? – с придыханием спрашиваю Влада.

      – Алла Борисовна,