Где тот неузнанный край,

      Верная мира основа,

      Здесь ли бывал Николай,

      Помнят ли люди Рубцова?

      Та же ли в небе звезда

      Молча, стоит над селеньем?

      Так же ль полны поезда

      Верой, судьбой и волненьем?

      Так же ли моет река

      Берег забытый и лодки?

      Греет ли грусть светляка

      Память веселой походки?

      Дышит тобою народ,

      Тот, что без правды – тоскует,

      Каждая книга – поет

      И, умирая, ликует.

      Жду, народится опять,

      С той же походкой и статью –

      Светлой гармошкой встречать

      Чью-то веселую свадьбу,

      Чтобы звенел ледоход,

      Двигая глыбами прозы,

      И отплывал пароход,

      Полный народа и – грезы.

      Трамвайный путь – перебегает дождь,

      Как обронивший «сотовый» товарищ,

      Сегодня здесь – ненастье переждешь,

      А завтра – глядь! – и места не узнаешь!

      На Кремль и Пресню – хлынул Новострой,

      И от судьбы – осталась половина,

      Задернута июльскою грозой –

      Щеголеватая московская витрина!

      А соловьи – вскипают там и тут,

      Столичного не признавая чванства,

      И, как из грядки, – запросто растут,

      В ушатах оцинкованных минут –

      Пространство Времени

      И Время – из Пространства!

      От далекой Камчатки до Бреста

      Ходит гоголем дикая речь,

      Липнет к пальцам словесное тесто,

      Не годится – в горячую печь.

      Ездит Кривда – в развальных каретах,

      Усмехаясь, но ты мне скажи:

      Воздух – правдой и совестью крепок,

      И вода – умирает от лжи.

      Подымается – дым с огорода

      И грозит из-под двери – клешней,

      И колотит по ставням – природа

      Почернелой солдатской пешней.

      Война, война…

      За нас – одни ракеты,

      Да этот неподдельный холодок.

      Природу – разобрали на приметы,

      Ищи-свищи, кто б искренне помог.

      От Треблинки –

      И до скончанья Леты

      История стоит, обнажена.

      Закройте одичалый газеты,

      Вопросов нет,

      Кругом – одни ответы.

      Молись и пой.

      Такие времена.

      Святая злоба, отвяжись,

      Ну, обокрала – и довольно,

      И что она, вся эта жизнь,

      Когда бы не было так больно?

      И стоя в завтрашнем снегу

      На переполненном вокзале,

      Я даже молвить не могу:

      «Не я ли, Господи, не я ли?..»

      Недорисована Врубелем,

      Передоверив дела,

      В яме, в небесном ли круге ли –

      Только собою была.

      Дело-то, дело негромкое –

      Снята Седьмая Печать,

      Стали