Врачеватели Аскара – два старика-близнеца с длинными седыми бородами – помогали исцелить Соно. Тонкой заостренной рыбьей костью они прокалывали кожу на сгибе локтя Эвона и набирали кровь в рыбный пузырь. У врачевателей было несколько секунд, чтобы перелить ее Соно через более толстую полую кость. Делали они это днем и ночью, не жалея времени и сил. Иногда пузыри лопались в руках, пару раз заканчивались кости, и, пока старики обрабатывали новые инструменты, Эвон, уже побелевший и обессиленный, засыпал на скамейке рядом с Соно.

      – Брат, – разбудил Эвона как-то ночью Атер.

      Холодными пальцами он коснулся лба и, смахнув с него белоснежные пряди, помог подняться.

      – Идем, я отведу тебя в покои. – Атер попытался ухватить Эвона под руку, но тот улегся обратно.

      – Мне надо быть рядом с Соно. Он может проснуться в любую минуту.

      – Идем, Эвон, – тянул его Атер. – Говорю же, идем! Если сейчас встанешь, то попрошу Масту утром сделать твой любимый десерт.

      Эвон вновь почувствовал себя маленьким несносным пронырой, которого все время ловил старший брат и, заманивая в комнату засахаренной смородиной, укладывал спать.

      – Словно в детство вернулся, – улыбаясь, прошептал Эвон.

      Услышав это, Атер хмыкнул, кажется тоже предавшись приятным воспоминаниям.

      – Я пригляжу за твоим другом. – Ему все-таки удалось поднять Эвона со скамейки. – А ты иди отдыхать.

      – Можно, я посплю у тебя?

      – Тебе всегда моя комната нравилась больше. – Атер закинул руку Эвона себе на плечи, будто тот не мог идти без его помощи. – Жаль, что твою мы испортили рисунками елок на стенах.

      – А я люблю эти ели. – Эвон поддался брату и обессиленно повис на нем.

      Засыпая на ходу, он все-таки смог дойти до комнаты Атера. Внутри было жарко, но сил раздеться не хватило. И, упав на твердую кровать, Эвон провалился в сон, сквозь который услышал последние слова брата:

      – Ты дома, Эвон. Больше никто не причинит тебе вреда. Никто и никогда. Я обещаю.