Круглый год. Детская жизнь по календарю. Марина Костюхина

Читать онлайн книгу.

Круглый год. Детская жизнь по календарю - Марина Костюхина


Скачать книгу
культурный имидж издателю и одновременно рекламировали его календарную продукцию. Тексты о писателях и книжных новинках помещались рядом с рекламой разнообразных товаров и коммерческих услуг. Крупные производители (бумажно-беловых товаров, парфюмерии, кондитерских изделий) выпускали собственные календари, рекламируя свою продукцию. Количество рекламы росло одновременно с популярностью и демократизацией календарей, и потребителей такое содружество календаря и рекламы вполне устраивало.

      Анонимность календарной продукции сохранялась и в советский период, когда календарь стал общенародным изданием, готовым поспорить с миллионными тиражами советских газет и популярных журналов. Критики и публицисты советского времени жаловались на низкий уровень помещенных в календарях текстов, выражая надежду, что в светлом будущем календари будут культурнее19. Этого не произошло, и не только потому, что светлое будущее так и не наступило. Календарь, в отличие от книги или журнала, являлся частью повседневного быта советских людей и вполне соответствовал уровню культуры этого быта.

      Повседневность и утилитарность стали причиной того, что календарная продукция выпала из поля зрения мемуаристов и историков XIX–XX веков. Из исторической «копилки» пропали печатные ежедневники, заполнение которых было общепринятой житейской практикой. Календари и численники, в отличие от дневников и записей для потомков, не хранились в семейных архивах и не воспринимались как документы памяти. Не считали календари достойными внимания и отечественные литераторы, в том числе бытописатели и очеркисты, хотя многие из них были большими любителями календарей20. Одни авторы видели в календарях свидетельство бытовой приземленности, от которой стремились избавить своих героев21, другие – проявление официоза, от которого хотели дистанцироваться сами22. Календари, несмотря на популярность и ежедневную востребованность, оказались редкими артефактами на страницах художественной и мемуарной литературы.

      Сожаления историков повседневной культуры по этому поводу вполне обоснованны, ведь оторванные странички и записи в календаре служат не меньшим источником знаний о человеке, чем написанные на века тексты23. Согласимся со Львом Рубинштейном:

      Календарь, вещь сугубо прикладная, эфемерная, является яркой и поучительной приметой своего времени, быть может более наглядной, чем объекты так называемой высокой культуры. Он предназначен, чтобы служить год, а при этом имеет свойство застревать в памяти на целые десятилетия24.

      Ценность календарей хорошо понимают коллекционеры, и таких увлеченных календарными артефактами любителей немало – как и тех, кто видит в хронологических таблицах и табелях таинственную магию цифр. Календарная тема служит поводом для экзистенциальных пророчеств и исторических аналогий, проникающих даже в серьезные работы по истории календарей,


Скачать книгу

<p>19</p>

Советский публицист критиковал календари за то, что в них «скандально мало» стихов русской и советской классики, зато много второсортной поэзии. «С горечью листаешь календари и натыкаешься на холодные, наспех сколоченные вирши…» (Воронов В. Летучим языком календаря // Огонек. 1961. № 8. С. 31).

<p>20</p>

Описанию календарей в ялтинском доме Чехова посвящен раздел в книге: Одинцов Д. С. Календари и люди: Календарная энциклопедия. Ялта, 2001.

<p>21</p>

Простодушный герой «Истории села Горюхина» (1830) Пушкина, читая календарные записи прадеда, восхищается «ясностью и краткостью слова», не замечая удручающих деталей помещичьего быта. «4 мая. Снег. Тришка за грубость бит. 6 – корова бурая пала. Сенька за пьянство бит. 8 – погода ясная. 9 – дождь и снег. Тришка бит по погоде» (Пушкин А. С. Полн. собр. соч.: В 10 т. Т. 6. М.: Изд-во АН СССР, 1957. С. 184).

<p>22</p>

Книга Ивана Шмелева «Лето Господне» (1930‑е) описывает год жизни московской купеческой семьи, все члены которой строго соблюдают даты церковного календаря. Однако сам месяцеслов в книге не упоминается. Истинную религиозность писатель видел не в синодальном календаре.

<p>23</p>

О значении рукописных ежедневников, которые вели ничем не примечательные обыватели XVIII века, издатель написал трогательно и пафосно одновременно: «Часто только оне одне и сохраняют потомству память о каком-либо важном факте, из мира ли физического, общественной жизни и проч.» (Старые календари / Соч. прот. Г. Петрова и др. Брянск: тип. А. Арцишевского, 1896. С. 128).

<p>24</p>

Рубинштейн Л. Целый год: Мой календарь. М.: Новое литературное обозрение, 2018. С. 7.