Занавес повозки откидывается, в темноту внутреннего пространства летит басовито с надеждой:

      – Ну вот мы и дома!

      – Теперь ты перестанешь связывать меня? – слышится в ответ из глубины повозки.

      – Ах да! – Довольный собой Стасипп распоряжается: – Эхем, развяжи мою дочь.

      – И не подумаю, – отзывается рядом сидящий возничий.

      – Что? – удивляется Стасипп, тут же кричит на возничего: – Да как ты смеешь мне возражать!

      – Так и посмею. Днями и ночами с тобой я в дороге. Устал верёвки тянуть. Не кричи на меня, не раб я тебе, я эллин свободный, – спокойно отвечает возничий, демонстрирует руки Стасиппу. – Велико же терпенье моё! Все руки искусаны твоей дочерью. Места живого нет. Этот укус совсем свежий, вчерашний. До кости зубами достала. Будет с меня змеиных укусов. Не пойду! Неприятное это занятие – лишать кого-то свободы! Дочь твоя рядом, тут, недалече, управишься быстро.

      Стасиппу не остаётся ничего делать, кроме как печально вздохнуть и самолично начать развязывать Алкесту. Вскоре место рядом с Эхеем занимает довольная дева.

      – Хайре, родина! Давно меня не было. Ничего в Александрии не изменилось. Тополя всё такие же стройные. Всё так же приятно журчит в канале вода.

      Повозка въезжает в тополиную аллею. Деревья такие высокие и так часто посажены, что голыми ветвями полностью заслоняют невысокое зимнее солнце. На дороге появляются путники, всадники, гружёные телеги. Мычат запряжённые волы, покачивают рогами. Алкеста грустно усмехается:

      – Как прежде здесь неторопливо, вот только я переменилась, мой ритм стал иным, быстрее. Дом наш ты сдал в аренду. Где мы будем жить, отец? Не в повозке же этой противной?

      Выглядывает Стасипп, в его руках серебряная фибула.

      – Эхем, скоро будет постоялый двор Иалиса, Алкеста знает его. Там и остановимся на постой. Ты довольна? – С последним вопросом Стасипп исчезает в повозке.

      – Чем довольна, отец? – Алкеста с надменной улыбкой принимает восхищённые взгляды двух юношей, всадников-эллинов.

      Стасипп не отвечает. В повозке шум, кряхтение, падение сапог. Распоряжается Алкеста:

      – Здесь поверни, возничий, на герме придорожной. Видишь подворье и повозки? Туда и правь, это и есть заведение Иалиса.

      Через некоторое время появляется надушенный Стасипп, одетый