Отрада. Татьяна Соломатина
Читать онлайн книгу.
левентик[2]. Подойдя к волнорезу, тащили морской велосипед вручную. Изрезали ноги о мидии. Утопили «More» в море. Вместо арендованного часа прокатались пять.
Вовочка купил пачку «Родопи».
Не хотели расходиться.
Не помню, почему оторвались от остальной компании.
Долго гуляли по городу, но последний звонок запомнился не школьным двором, не колокольчиком и не речами. Канатной дорогой, морским велосипедом и ментоловым морем.
Пироговская, дом 3 – детский одесский адрес Валентина Петровича Катаева: «…у нас в Отраде».
К Отраде ведёт улица Пироговская. На Пироговской улице Военный госпиталь, клиническая база одесского медицинского института. С занятий в «Отраду». Из «Отрады» домой пешком. Через Куликово поле. Голубые ели, платаны, липы, пирамидальные дубы. Брусчатка, бетонный Ленин у обкома партии. Позже обком перенесли в новое здание на проспекте Шевченко. Коммунистическая партия переехала в футуристический «кубик». А в монументальный советский ампир переехали профсоюзы.
Одесский Дом Профсоюзов.
У Катаева было другое Куликово поле.
«Одна надежда была на Куликово поле, куда выходили окна нашей квартиры. Куликово поле было уже застроено дощатыми балаганами, каруселями, перекидками, будками со сладостями и рундуками квасников».
Куликово поле Катаева – площадь пасхальных гуляний.
Наше Куликово поле – площадь Парада Победы.
Наше Куликово поле официально называлось «Площадь Октябрьской революции», но никто его так не называл. Мы ходили в Отраду через Куликово поле. Мы возвращались из госпиталя через Куликово поле.
Куликово поле после 2-го мая 2014 года – сожжённая жизнь. Обгоревшие тела. Там и мой пепел. Огонь стирал мои образы на Куликовом поле.
Память не уничтожит моё время. Время не уничтожит мою память.
На пляже Отрада мы как-то выпили с однокурсницей бутылку водки. Она была девушка, она была влюблена. Она страдала по красавцу брюнету. Я успела развестись с первым мужем. Её страдания выглядели диковато. Я не верила, что возможно так влюбиться, что слезами можно умыться. Была осень, мы пили водку, однокурсница рыдала, я курила «Клеопатру». Она не курила, она была девочкой из хорошей семьи. Я была девочка из обычной советской семьи. Она была девочкой из хорошей одесской семьи. Колоссальная разница, но мы подружились той осенью за той водкой. Прежде все девочки курса считали меня холодной и неприступной. Отчего же она выбрала меня в конфиденты? В горячей любви легче и безопасней признаваться тем, кто холоден.
«…Он был навсегда излечен от своей неразумной страсти…»
Из нашего дома на проспекте Мира все ходили на Ланжерон.
Тренер спорткомплекса «Динамо» чаще всего гонял нас на пляж «Лермонтовки», Одесского санатория имени Лермонтова. Но в многотрудные дни футбола мы бежали в Отраду.
Футбол внушал мне страх и отвращение. Бить ногами по большому кожаному мячу, бегая по твердокаменному
Ле́вентик (от фр. le vent) – положение, когда ветер по отношению к судну дует практически точно спереди.