Вчера растаял снег. Иван Карасёв
Читать онлайн книгу.
конца войны воевать, правда, смущало понимание того, что там, в Холме-Жирковском она никак закончится не могла. Ну не такое это место, не Берлин, не Москва и даже не Варшава. И рай действительно оказался слишком коротким. Их тридцать девятая армия глубоко вклинилась в оборону немцев и дамокловым мечом висела над ними, засевшими в Вязьме и Ржеве. Те терпеть такое долго не стали, не в их духе терпеть такое. В июле в Холме-Жирковском услышали далёкую артиллерийскую канонаду в тылу, сначала тихую, затем всё громче, всё ближе, то есть там, где вообще-то ничего не должно было происходить. Но произошло. Это немцы отрезали их тридцать девятую армию.
И тут началось: их утюжило с воздуха «Люфтваффе», с закрытых позиций била артиллерия, автоматчики со своими «Шмайсерами» шли на них, попрятавшихся в зарослях, выкашивая даже ветки с елей. Обезумевших от ужаса и обессиливших от голода красноармейцев как зайцев гоняли по лесам, потом собирали на полянах и вели под конвоем в плен. Старикову вместе с приятелем – сапожником из хозроты удалось пересидеть облаву под вывороченном из земли корнем заваленной сосны. Потом они почти две недели добирались до своих, питались корой и ягодами. А когда вышли, ещё неделю, пока выясняли их личности, гнили в подвале у особистов. Тогда обошлось, но из дивизионного штаба писаря Старикова определили в батальонного – совсем рядом с передовой. Тут уж не пошикуешь как при штабе дивизии, тут почти как на переднем крае – и пуля шальная пролетает, и мина миномётная или снаряд землю на дыбы ставят. Знай успевай с сырой землицей обниматься.
Там, вместе со штабом батальона он и попал в окружение второй раз. Дело было следующей зимой. Больше недели мела метель. Она их и спасла, сделала невидимыми. И они вышли почти организованно, то есть со штабом, но без батальона. Притёрлись к колонне мехкорпуса, с генералом во главе и с единственном, последним танком, в который танкисты слили всё оставшееся горючее.
Вот и сейчас Семёныч уже почти не сомневался, что дело –дрянь. Лишь размышлял на предмет того, как получится в этот раз – в одиночку или хотя бы с начальством? Навернув у спрятанной за каменным сараем полевой кухни котелок каши с тушёнкой, он побрёл к подвалу сгоревшего хутора, где ютился ещё с десятком, таких же как он, штабных, как говорили окопники, прихлебал. Сегодня немец почти не беспокоил, кланяться нужно было не пулям, а ветру, но это такое редкое для передовой спокойствие и настораживало больше всего. Если рядом наших попёрли, а здесь тихо, значит фрицы ждут, что они сами им в ручки упадут, как ньютоновы яблочки. «Хотелось бы также знать, а что там справа? И интересно, а комбат задаётся этим вопросом? – спросил себя Семёныч. – Наверняка, задаётся, потому так и дёргает без конца штаб полка. А справа ведь тоже не очень, там тоже здорово гремит, только совсем далеко, не понять, как гремит – на месте топчется или тоже в сторону нашего тыла ползёт?»
В подвале Семёныч притулил у входа новенький карабин с откидным штыком, погрел с минуту пальцы у самодельной печурки с выведенной наружу трубой и добрался