Доктор Вера. Анюта. Борис Полевой
Читать онлайн книгу.
мое намерение открыть здесь к рождеству офицерское варьете очень велико… нет, важно, да, так, важно. Оно одобрено командованием. Москва к тем дням будет взята, возможно, мы достанем столичных актеров, но звездою, разумеется, будете вы. – Толстяк галантно поклонился и постарался проглотить болезненную икоту.
– Да, да, конечно, мы уже сейчас готовим с господином Винокуровым программу. Мне подарили фаши… о, черт, немецкую пластинку… Я разучиваю песенку на вашем языке.
– Хорошо бы что-то такое… о, вас зинд да?.. что-то херцлихен… херцлихен… О, нун зо… сердечное, сердечное. Мы далеко от нашей милой родины, от своих любимых жен и матерей. Храбрые солдаты скучают по семьям… Что-то… О, как же это будет по-русски?.. Ну, что согреет сердце.
– Поняла, учту ваше пожелание. Что-нибудь согревающее сердце? Прелестно… Отлично задумано. Но, может быть, господин комендант пришлет мне что-нибудь, что согреет наши желудки?
– Желудки? Вас ест желудки?.. Ах, зо, ха-ха!.. Натюрлих, натюрлих… Германское командование умеет ценить тех лиц, которые ему искренне служат.
И когда адъютант принес наши паспорта и мы расписывались на каких-то трех листках, он тут же отдал ему по-немецки соответствующие распоряжения. Ланская лихо подмигнула мне.
Снова надо было пройти через зал, сквозь строй насмешливых, недоумевающих, очень недобрых взглядов. Артистка шла, привычно улыбаясь. Несмотря на заметную полноту, она легко несла свое большое, складное тело. А я бросилась через приемную, как человек бросается через огонь во время пожара. И хотя я не сделала ничего плохого, не произнесла ни одного компрометирующего меня слова, я чувствовала себя перед этими людьми преступницей.
Я была уже у двери, когда меня остановило тихое восклицание: «Товарищ доктор!» Инженер Блитштейн. Это, конечно же, он, хотя его трудно узнать, так он осунулся, постарел.
– Товарищ доктор, всего два слова. Вы были у коменданта, вы с ним знакомы… Что это за человек?
Не знаю уж, что выразило мое лицо, но он заторопился:
– Вы понимаете, как вышло… Мирра, жена моя… у нее был инфаркт. Нетранспортабельна. Разве мы могли ее бросить? Я остался. И дочери остались. Что было делать? И вот… сначала нас не трогали. Но в пятницу… Вы, конечно, слышали, что здесь происходило? Эти эсэсманы врывались ночью в еврейские квартиры, хватали людей, куда-то увозили, не давая даже взять ничего с собою. Мы целые сутки просидели на чердаке. Но за нами не пришли. Мы было облегченно вздохнули. И что же – пожалуйте, эта регистрация. Как вам это нравится? А?.. Что теперь? А Миррочка так больна. Ей нельзя даже волноваться.
Темные, глубоко запавшие глаза смотрели на меня с надеждой. Но что я могла ему ответить?
– У меня такая же повестка, как у вас. Всех регистрируют.
– Мы – несчастная семья. Что я им? Я варю мыло. Нужно же в городе мыло? Не вам, врачу, объяснять, – может вспыхнуть эпидемия… А моя жена, мои девочки… Доктор, не могли бы