Небо над городом было бездонно-голубым, и редкие облака неторопливо плывущие на восток, со стороны Атлантики, отражались в глубокой средиземноморской синеве. Вода в гавани без морщинки, без складочки, словно расстеленный на столе парижского закройщика шёлк – лишь пестрят кое-где белые чёрточки чаек, да громоздятся на аквамариновой глади чёрные, тяжкие утюги боевых кораблей. На том, что ближе к берегу, взвились на мачте разноцветные флажки, звонко пропел горн. Спустя несколько секунд на втором корабле повторили сигнал – сначала поползла вверх по фалам грот-мачты гирлянда сигналов, секундой спустя ответил и горн – серебряной, рассыпчатой трелью с кормы, где бессильно свешивался в безветрии красно-жёлтый флаг, а ниже, под полукруглым балконом красовалась надраенная до предписанного военно-морским уставом блеска надпись большими позолоченными буквами.

      – «Нумансия». – прочёл один из мужчин, сидящих за столиком на террасе кафе. – Если память мне не изменяет – флагман адмирала Нуньеса в сражении при Кальяо, состоявшемся без малого двадцать лет назад.

      Говоривший целиком подходил под хрестоматийный образ путешествующего британского джентльмена – высокий, сухопарый, лет тридцати пяти-сорока, в сюртуке из светлого полотна и таких же бриджах, заправленных в шнурованные сапоги. Его головной убор, тропический пробковый шлем обтянутый парусиной, лежал тут же, на соседнем стуле, рядом со стеком для верховой езды – массивным, чёрного африканского дерева с накладками из серебра и набалдашником из слоновой кости. Но внимательный наблюдатель, несомненно, отметил бы отсутствие на сапогах джентльмена шпор, а так же налёта пыли – обязательных атрибутов путешествующего верхом – а, следовательно, этот щегольской аксессуар был, скорее, символом статуса владельца.

      – Она самая и есть. – кивнул второй мужчина. Этот, в отличие от своего собеседника, мало напоминал джентльмена – скорее уж, пирата времён королевы Елизаветы, нацепившего на себя платье английского моряка торгового флота куда более цивилизованных времён. Полотняный изрядно потрёпанный бушлат, из-под которого выглядывала нательная рубашка в крупную, на французский манер, сине-белую полоску, парусиновые штаны, грубые матросские