Покурили, пришли в себя, Тимохина душа стала мягче, он заговорил. – Давай верхом по сопки пролезем. Найдём подходящий спуск, выше река не такая уж большая. Отсюда вон видно, возле моря, да, внушительная река.

      – Знать бы точно, Долинка это или нет?

      – А какая разница? Всё равно на ночь станем на этой речке. Или может, ты хочешь ещё отмахать десяточку километров?

      – Скажи лучше проползти, а не отмахать. Ну, уж нет, мне и этого хватит, даже много.

      – Андрюха говорил, что на устье большое поле, в сопках с двух сторон вмурованы японские дзоты. Он то и начал мне рассказывать про Долинку с японских дзотов. Видишь вон там серый квадратик? – Тимоха показал рукой на начало северных сопок, на серый каменный пяточёк в самом низу холма, почти вровень с песком. – Больно тот пятак похож на дзот.

      – Пойдём с этой стороны посмотрим? Если с двух сторон, то и здесь должен быть.

      Спустились по дороге почти до самой воды, взяли вправо к морю. Не большая ровная площадка на три двухместных палатки. Старое кострище, огромная гора ржавых консервных банок. На склоне холма ровная каменная, гранитная стена, два на два метра. Внизу на всю длину стены, проём в тридцать сантиметров шириной.

      – Тимоха, по-моему, это дзот. Смотри, эти дзоты на одном уровни. Вон как японцы укреплялись, долина простреливалась с двух сторон.

      – Как укреплялись ерунда, ты посмотри, как они жрали! – парниша показал рукой на гору консервных банок.

      – Ну, ты и пенёк, банки то наши и кострище свежее.

      – Сам ты дерево, кострище не свежее, а прошлогодние. На банках не написано что они наши.

      – Да, японцы в том году ушли, жрали в дзоте консервы, а банки наружи выкидывали!