На улице с ночи шел крупный дождь, превращая многие тротуары в русла рек. Жители Лондона старались сидеть дома, пить грог, есть жареную утку и греть ноги у каминов. Только немногие несчастливцы быстрым шагом двигались по улицам, сутулясь под зонтами, да кони, запряженные в кэбы цокали по каменным мостовым.

      Одним из немногих активных и насыщенных жизнью мест в этот час был паб «Тритон», что ещё в позапрошлом веке разместился в одном из зданий на Друри-Лейн и являющийся пристанищем для эксцентричных театральных актеров, тушащих душевные порывы пинтой-другой холодного пенистого эля.

      Почти в центре зала между четырех поддерживающих свод колонн поставили бильярдный стол и расставили табуреты. За столом в самом центре сидел профессор Фридрих Целльнер, источающий аромат достаточно дорогого одеколона, по обе его руки нашли свои места господа Альфред Леманн и Джереми Чендайзер. Каждый из них по заранее рассчитанному уговору наблюдали за руками профессора. Чендайзер – за левой, Леманн, соответственно – за правой. А по другим сторонам бильярдного стола расселись множество местных завсегдатаев, которых мистер Джереми Чендайзер по старой дружбе любезно пригласил засвидетельствовать некий необыкновенный факт, который в случае удачного исхода будет подтверждён и распространен из уст в уста по всему городу. Среди приглашенных фигурировали пара не представившихся журналистов, мысленно потирающих ручки от предстоящего разоблачения. Людей собралось достаточно много чтобы они не только сидели напротив профессора, но и толпились вокруг стола в три ряда, задние из которых то и дело намеревались высунуться вперёд и воочию увидеть происходящее за столом. На столе не было ничего, пустые сеточки для бильярдных шаров постоянно щекотали множество мужских колен. Хозяин заведения настрого запретил ставить кружки с пивом на синее сукно, но курить в пабе не запрещалось никогда и посему над потолком зала сейчас, как и всегда, витал сизый дымок.

      А мистер Генри Слэйд сидел