Никакая волна. Александр Старостин
Читать онлайн книгу.
просветление и медитация.
Йога и космос.
Вегетарианство.
Борьба за права животных.
Если мы отказываемся от одного, нам обязательно нужно вцепиться во что-то другое, так уж мы устроены. Иногда я думаю, что стало бы со мной, откажись я от музыки.
«Мех – это убийство», – гласит черный стикер на лампе эскалатора. Мы уже в метро, пытаемся успеть на день рождения ее отца.
Набор для пикника лежит у наших ног. Несмотря на то что мы опаздываем, Ульяна не торопится и не смотрит на часы.
– Мы приедем как раз ко второму тосту, – говорит она. – Зато не нужно будет вежливо улыбаться гостям, пока мама и отец таскают горячие блюда с кухни.
У журнального киоска висит огромный пластиковый щит с рекламой очередного модного бутика. Длинноногая, улыбающаяся во все тридцать два зуба модель кутается в рыжий полушубок. Через мгновение на ее лице появляется наклейка с надписью: «Надел мех – убил животное».
В нашу сторону направляются двое людей в синей форме – сотрудники собственной безопасности метрополитена.
– Сейчас по всему городу проходят акции против меховой промышленности, – говорит Ульяна. – Каждый может скачать эти стикеры в интернете и распечатать.
– Ты начинаешь меня пугать, – говорю я. – Может, не стоит настолько загоняться? Можно получить неслабый такой невроз.
Мы успеваем забежать в поезд. Ульяна строит рожи опоздавшим людям в форме, прижимается очками к надписи: «Не прислоняться» и через стекло показывает бегущим по платформе охранникам стикер. На нем изображены две лисицы. И надпись: «Две причины отказаться от меха».
Мы приезжаем ровно ко второму тосту, когда гости уже сидят за огромным накрытым столом.
– Прости, не могли больше ждать, дорогая, – извиняющимся тоном говорит ее мать. – Я знаю, ты вечно опаздываешь, и сказала отцу, что пора начинать.
– Все нормально, – отмахивается Ульяна, пытаясь скрыть облегчение. Тащит меня за руку в ванную комнату и открывает кран. – Но мы не будем долго рассиживаться. Ты обязан меня вытащить отсюда как можно быстрее!
Я советую ей воспринимать это как отличную практику медитации. Но она отвечает:
– Вот увидишь, все эти родственники, тетки и дядьки, которые знали меня еще в детском возрасте, набросятся с сюсюканьями, словно я до сих пор младенчик в подгузниках.
Так оно и есть. Нас сажают на скрипучие стулья в самый угол, по правую руку от ее отца.
– Здоров, ребятки, – говорит он. – Вы как раз вовремя!
Все гости уже в сборе. Толстые тетки, вываливающиеся из обтягивающих их телеса платьев, несколько близких коллег ее отца с уже красными, налитыми кровью лицами и бабушка по материнской линии – глухая и улыбчивая. Они жуют, передают друг другу блюда, делятся рецептами и шутят про семейную жизнь. В воздухе плывет мясной аромат жареного.
Отец Ульяны восседает во главе стола. Он колотит по краю бокала вилкой и сообщает всем, что его дочь и будущий