Хозяин спускает крючок.

      Отворачивается, не может видеть, как голова беглеца разлетается вдребезги.

      Сколько живет, столько не может видеть.

      Подходит к убитому. Деревья тянутся к хозяину, он добивает их несколькими выстрелами.

      Расстегивает робу беглеца, ножичком рассекает грудь, вынимает хрустальный шар, в котором мерцает волшебный лес. Вырос.

      Хозяин довольно кивает, садится в сани, хлещет зимнюю вьюгу, вьюга несет хозяина к рудникам. Лес пугливо расступается, пугливо смотрит на ружье в руках хозяина. Сани въезжают в ворота, работяги падают на колени перед спешащими санями.

      Хозяин заходит домой, кладет лес на полку, на свободное место. Свободного места не так уж и много осталось, пора новый шкафчик обустраивать. Еще раз смотрит на лес в шаре, прекрасный лес, умеют же делать. Только напрасно он отказался от идеи с Осенью и Зимой. То, что надо. сражение с Зимой, когда отец изранен после битвы с Осенью. Потом братья эти… как их там по имени… неважно… теряют сознание, приходят в себя уже дома, в кроватях, в Сочельник, в канун Рождества. Зиму победили, Зима присмирела, добрая стала, ласковая. Дома пироги пекут, гуся рождественского, елку ставят, а ещё о подарках надо позаботиться…

      Вот теперь хороший лес получился.

      Входит слуга, ставит на стол ужин. Хозяин не оборачивается, смотрит в окно, в холод зимы, оценивает пленных. Этих недавно привезли, с этих взять нечего. Эти вон давно здесь, угасли уже, не оживишь. А вот парень, вот еще парень – эти да, у этих есть что взять, смотрят на ледяное безмолвие, представляют себе какой-то другой лес, хороший лес, где работать не заставляют, и снега нет, и зимы нет, и всё-всё хорошо…

      Вон тот вроде почти придумал лес. Почти-почти…

      Хозяин окликает слугу:

      – Вон того мне приведи… что ты на меня уставился, номер отсюда прочитать не можешь? Так сто сорок четвертый… эх ты… глаз-алмаз…

      Чуднодурый

      – Не… не убивайте…

      Ружья направлены на меня.

      – Кто такой?

      – Не убивайте.

      – Да кто вы такой?

      Слышу, что спрашивают, чувствую, что не могу ответить. Совсем. Нет сил отвечать, нет сил понимать, что вообще происходит, вертится, вертится в голове – не убивайте.

      Поднимаю руки.

      – Да оставьте, не понимает он ничоси…

      Говорят по-нашему. Но с акцентом, мне не известным. И кое-какие слова говорят по-другому, ничоси вместо ничего.

      Думаю, сколько я шел. Вечность. Две. Миллион вечностей. Бесконечное число вечностей. Да, наверное, так.

      Кто-то подхватывает меня под руки, поднимает на ноги,