Столичный доктор. Кодекс врача. Алексей Вязовский
Читать онлайн книгу.
этого времени методе. Автор – некто Федор Александрович Аверкиев, хирург, умерший от бокового амиотрофического склероза. Сколько раз мне предлагали защитить диссертацию, ведь материала с лихвой, осложнений чуть не в два раза меньше, а я всех посылал лесом, лень было заморачиваться.
– Давление? Пульс? – спросил я Малышева, когда мы кожу с подкожной клетчаткой и мышцами рассекли, кровящие сосуды перевязали и готовы были приступить к основным манипуляциям.
И посмотрел влево, на публику. Вот оно, господа научные авторитеты! Глаза по пять копеек, рты приоткрыты. Молодцы! Никто не сомневается, что показатели эти во время операции крайне важны, разве что измерить их было нечем. Покупайте аппараты Баталова! Вот только Келер что-то тормозит, никак не начнет розничную продажу. Наверное, набирает запасы. Ладно, хватит лирики.
– Сто тридцать пять на восемьдесят, пульс девяносто, – доложил Малышев.
Манжету наложили перед операцией, Андрею Германовичу оставалось только подсоединить сфигмоманометр да накачать грушей воздух.
– Отлично, продолжим…
– Сейчас, когда Вацлав Адамович Моровский, старший врач нашей станции скорой помощи, любезно заканчивает самый главный этап операции, я готов ответить на вопросы. – Я оставил графа зашивать кожу и обрабатывать рану, а сам подошел к зрителям и судьям.
– Вы нас всех поразили, – по праву старшего сказал, поднявшись на ноги, Склифосовский. – Замечательно, от первого до последнего движения. С нетерпением буду ждать от вас статью с подробностями.
Бальзам на душу. Никто теперь и слово вякнуть не посмеет с такой-то «крышей». Тайный советник, третьего класса чин! Надо обязательно сфотографироваться с ним. На стол в кабинете поставлю, чтобы все видели. А через пару лет и он себе тоже. Шучу, конечно. Николай Васильевич точно в первую тройку российских хирургов всех времен входит. Вместе с Пироговым и Баталовым.
А праздник продолжился. Как только Моровский наложил последний шов, ему поднесли здоровенную склянку с раствором бриллиантовой зелени, он картинно взял пинцетом салфетку, макнул ее в жидкость и щедро смазал кожу. Красота! Знай наших!
Глава 3
Я подошел и посмотрел на шов. Не совсем ровный, и это, естественно, будет использовано для приведения самомнения графа к более правильным показателям. Да что тянуть, прямо сейчас и начнем.
– Тренироваться надо, господин Моровский, – тихо сказал я ассистенту. – На курином яйце. А то скоро скорняжным швом начнете зашивать, как в патанатомии. У вас первый шов перетянут, еще один – неровный. И это на жалком одном вершке.
Интересно, как тут обстоят дела с протезированием зубов? А то мой старший врач скоро эмаль сотрет, такой скрип издавая.
– Благодарю за помощь, Вацлав Адамович! – громко сказал я, теперь уже для собравшихся. – Надеюсь, вас не затруднит взять на себя подготовку статьи о сегодняшнем событии?
– Почту за честь, – натянуто улыбаясь, ответил граф.
Ну