Верхушка не разрушится:

      Стремятся все наверх.

      Белье чужое сушится:

      Я компромат отверг.

      Мне тоже очень хочется

      Сражаться наверху.

      У самолета мочится:

      Не вдарят по лицу.

      «Не так сидим» – ведь сказано,

      Наверно, сгоряча.

      Тем самым всем показано:

      Рубить надо сплеча.

      Тебя избрали «на ура»,

      Уральская «скотина».

      Не возмутились небеса,

      Не растворилась глина.

      И тиши стала тишина:

      Слова шумят крутые.

      А оренбургская «свинья»

      Приносит золотые.

      Я отвергаю небосвод

      Лихого «самодура».

      Не надо брать самоотвод,

      Если тончает шкура.

      Вновь оренбургские друзья

      Лихое отмочили:

      Не вспахана опять земля,

      А семена все сгнили.

      Возглавит кто-то Крестный ход:

      Грядет в России голод.

      И смерти бешеный поход,

      Со смехом дикий холод.

      Кудрявый корчится мороз,

      Смеется до упада,

      Не собирая белых роз,

      Бежит дорожкой сада.

      В саду давно уже дрожат

      Застывшие березы.

      Тела рябин уже лежат:

      Не вынесли угрозы.

      А влажный снег уже искрит

      И падает на сушу.

      Родное сердце заболит,

      Не остановит душу.

      А оренбургские друзья

      Лихое замутили.

      Никто не ждал всему конца,

      С Россией загрустили.

      Святые русские слова

      Втоптали в грязный мусор.

      Святая русская вода

      Снимает все укусы.

      Волшебник вышел за порог,

      И совершилось чудо.

      Как будто вновь воскреснул Бог

      На радость всего люда.

      А храм святой не для чудес.

      А для святой молитвы.

      И в мыслях вырастает лес

      Началом большой битвы.

      Не надо трогать волшебство

      И возвращаться в царство,

      Где разоренное гнездо,

      Где умирает барство.

      Дворяне вымерли давно.

      Остались лишь рабыни,

      Которым очень хорошо,

      Когда