В наш век глобальных катаклизмов (как я писал в своем туалетно-экологическом хокку: «Какали долго мы все на природу – Теперь писает небо на нас!») проблема сохранения здоровья является актуальнейшей! Об этом речь ниже.

      История эта произошла в начале нашего 21-го века, когда в поликлиники стали приглашать врачей из глубинки. До этого, в советские времена, труженики фонендоскопа и скальпеля трудились честно и добросовестно, вердикт выносили хоть порой и суровый, но справедливый! Например, дистрофик: «Доктор, может еще один анализ?» – «Я сказал – в морг! В морг!»

      Но наступили новые времена, и новые эскулапы переиначили девиз Гиппократа – теперь он звучал так: «Не навредить бы кошельку!». Итак:

      Черт дернул меня припереться в нашу поликлинику на «профилактическое обследование». Не успел я войти в кабинет, как был подвергнут свирепому досмотру. Охваченная исследовательским зудом терапевт, дама необъятных размеров, с глазами восторженной коровы и периферийно-местечковым акцентом, набросилась на меня, как таможенник на контрабандный товар. Она хищно осматривала меня, щупала в разных местах, и долго тыкала меня в грудь и в спину холодным стетоскопом, сердито крича: «Дышить! Не дышить! Снова не дышить! Я сказала: не дышить!»

      Когда я совсем посинел и собрался было грохнуться на пол, она внезапно отошла к столу и стала что-то писать.

      – Ну что, доктор? Есть еще надежда?

      – Пока еще есть!

      – А что там слышно?

      – Много чего! Правое легкое хрипит, в бронхах скрипы, и плевра совсем хлипкая.

      – Хлипкая?! О, господи! А что же делать?

      – Посмотрим. Поглядим, что у вас еще найдется. Что-то мне ваш левый глаз не нравится!

      – А мне нравится! Ну подслеповатый немного, косит и подергивается, а так – ничего. А как-то привык.

      – Нет! Нет! Какая-то там астигматизма неправильная. Может глаукома вступить. Или не дай бог катаракта прихватит. А может, уже прихватила!

      – Нет! Катаракта не прихватила. Прихватила дальнозоркость.

      – Вот! Я так и подумала! Что с астигматизмой что-то не то. А как у вас аппетит? Стул какой?

      – Аппетит – неважный, стул – плохой, моча – вообще, отвратительная.

      – Вот! Я так и подумала! Когда вы в последний раз делали гастроскопию?

      – Не помню.

      – Что?! Немедленно, срочно делать! Может, еще не поздно! Вот вам направление. А когда вы были у уролога?

      – Никогда.

      – Что?! Срочно! Немедленно! Как можно быстрее! Может, вас еще можно спасти! Вот вам направление. А заодно еще и к кардиологу, и фтизиатру, и ревматологу. Какой вы, однако, запущенный! А ну-ка откройте рот!

      – Аа… а.

      – Что вы мне тычете в лицо ваш дурацкий язык – я просила только рот открыть! Кстати, язык у вас бледный и с налетом. Я так и думала!

      – Скажите, а это опасно?

      – А как же! Может быть все что угодно: и гастрит, и язва, и панкератит…

      – Может быть, панкреатит?

      – Ну да. А я как сказала? Я так и сказала! А еще цирроз печенки и этот…

      – Спасибо, достаточно! Больше не надо. Скажите только – я выживу?

      – Может, и выживете! Кто знает, смотря как лечить будут. Я вам тут несколько рецептов выписала на первое время. Пойдете за лекарствами в аптеку номер пять. Ага, рядом с тем светленьким зданием – это морг больничный. Так что, если что, там же можно… Ну это потом, после лечения. Заведующий аптекой мой знакомый – Живоглотский Кащей Долголетович, очень хороший специалист. У него все лекарства есть. Только предупреждаю, они очень дорогие. У вас пенсия большая или плохая?

      – У меня маленькая, но хорошая!

      – Маленькая или хорошая?

      – Маленькая и хорошая!

      – Нет, так не бывает – или большая и хорошая, или маленькая и плохая!

      – А