Все в АЖЮРе. Иосиф Семенович Сигалов
Читать онлайн книгу.
состоит на 60 процентов из воды. А человек на 70 процентов. Ну, остальные 30 процентов – это там кости, мышцы, целюллит и прочие мелочи: недоразвитый копчик, разросшиеся уши, разбухший красный нос плюс 7 граммов перестрадавшей души…Да! Так вот! О чем это я думал? Забыл!» Опять взял бутылку. Налил стакан водки. Выпил! Вспомнил!
«Если я состою из воды на 70 %, а водка только на 60 %, – то она разбавляет мою непротрезвевшую человеческую сущность или укрепляет? Вопрос! Это надо обдумать как следует!»
Я взял стаканку. Налил пол водярки бутылки. И выпил. До дна! Так!» О чем это я думал? Ну да. Вот! Что она, водка, может разбавлять? Целлюлит? Но он состоит из жира. А водка из ашблинцеоаш. И они между собой не взаимодействуют. Уши и нос состоят из хряща. Тоже отпадают, особенно нос. Кости хрен разбавишь. А мышцы и так дрябло-водянистые, там воды и без водки хватит. Вот душу – да, можно запросто разбавить! Потому что душа – она чуткая, хрупкая, мягкая, податливая, нежно-ранимая и быстро-летучая. Как и водка. Значит может она, сволочь, душу сначала разбавить, а потом расслабить».
Я взял разбавлялку. Набутылкал стакан. И выпил. И задумался. Задумался так – грезотуманно, пьяносиндромно, крепкосивушно так задумался.
«А что мы, вааще, знаем о водке? Что это, вааще, за продукт? Лекарство это или БАД? Ну типа биоактивная добавка к закуске».
Это надо срочно обдумать! Налил я полбутылко-стаканко-водярки. И выпил. И стал думать.
«С одной стороны – она, конечно, лекарство. Лечит синдром похмельно страдающей души и абстиненцию мозговых извилин. Но, с другой стороны, – вредная сволочь! Для печени, почек, селезенок, кишечной, сердечной и других систем и членов ослабевшего организма. Нет, в натуре, прикинь! Душу вылечишь, а желудочно-кишечный тракт нарушишь. Извилины выпрямишь, а селезенку перегрузишь. Во рту – сушь, а в нижне-кишечной части – диарея с энурезом. И в результате организм не знает, куда ему деваться – то ли поправляться, то ли совсем пропадать. Нет, похоже, не лекарство!
Так, значит, БАД? Ну да, БАД. Еще какой! Как примешь стакан-другой – так сразу и баднет в нутре и снаружи: глаза так и наливаются, мослы так и крепчают, кулаки так и сжимаются. И сразу хочется выяснить у прохожих их человеческую сущность путем мордобитного рукоприкладства».
Я взял целлюлитр разбавленных мозгов, набутылкал, настаканил, наводярился, набухарился. Стал смотреть в окно. «Вон они ходят, сволочи, прохожие, неразбавленные сущности! Я вот настрадался алкающей душой и перегретыми мозгами, решая проблему водкабадов, а им, сволочам, хоть бы хны!»
Высунулся я в окно и стал в них кидалками бутылкать. Бац! У одного на фингале черепушка вырос – такой красный, как редиска! Бац еще раз! И другому редиску нафингалил!
Тут в дверь кто-то: бац! бац! Открываю – а там полицменты стоят. Я присмотрелся, стал считать. В одном глазу два и в другом два – значит, всего четыре. Вломились так, в натуре, нагло – и давай меня и по материнской линии, и по нижнеинтимной, и по нижнезадней. Ну типа – посылать! А я им, в натуре, так реально вежливо, цензурно понятно так отвечаю: «Это я-то в пьянку