Панголин. Андрей Акулов
Читать онлайн книгу.
бессмысленно. Грэму вообще давали половину нормы. Голод и жажда преследовали круглые сутки, хоть жуй мох и облизывай камни.
– Спасибо, Господи, за хлеб насущный, – прошептал охотник и перекрестился, услышав, как сквозь решетку просунули миску с прилипшим ко дну желтым комком.
– Ешь, панголин, – сказал надзиратель, ставя рядом кружку с водой. – Я чуть не забыл. Гляди не обоссысь, – рассмеялся он и вылил половину кружки на пол.
– Спасибо, Господи, за воду живительную.
Широкоплечий солдат шмыгнул кривым распухшим носом и пошел к следующей камере. Только тогда Грэм приблизился к еде, на которую уже нацелились два больших таракана. Они с досадой отскочили в сторону и скрылись в тени. Панголин сделал несколько жадных глотков воды и принялся руками запихивать в рот гороховую кашу – холодная, пресная, хрустящая на зубах мелкими камешками и недоваренными зернами, она безжизненно падала в желудок, принося холод и неудобство. Грэм проглотил несколько больших кусков серо-зеленой массы и запил мутной водой. После тщательно вычистил блестящую миску пальцем и облизал.
Скорее всего, это остатки ужина солдат. Возможно, сдобренная кусочками тушеной курочки или оленины и острой, ароматной подливой, горячая каша имела бы другой вкус… Но выбирать не приходилось.
Голод постепенно отступал, гонимый теплом, разгорающимся в животе. Грэм, как всегда, первый просунул сквозь решетку миску с кружкой и отошел к дальней стене. Здесь были почти не слышны жадно чавкающие, вылизывающие металлические миски звуки. Он перекрестился, сел на колени и коснулся лбом холодного пола.
– О, Господи, я благодарю Тебя за ниспосланные мне испытания. Я смиренно принимаю их и верю, что Ты любишь меня и никогда не оставишь.
Гнетущие мысли уходили в холодный камень. В голове становилось тихо и спокойно. Чувство блаженства и единения со всем миром охватили охотника. Исчезла боль, исчезла камера, исчезли напряженные тюремные шорохи, исчез он сам, растворившись в черном безмолвии. Время остановилось.
Перед глазами возник отец Иаков, склонившийся над листом пергамента: «Вот тут… Где-то в этом месте есть пещера, – он ткнул длинным пальцем, похожим на ветку, в край карты. – Святое писание говорит, что там покоится проклятая книга сатаны. Дьявол книг не пишет, книги пишет человек!.. Отыщи ее и принеси мне. Я хочу знать, что в ней».
Седой старик поднял голову и глянул прямо в глаза, так глубоко, что схватил душу, но не болезненно, а сильно, по-мужски, как воин. Да, сейчас он походил больше на воина, чем на священника. Он продолжил: «Грэм, я знаю, что ты достоин этой святой миссии… Ты уже готов!.. Я вижу тебя – вершителя наказа великого Мироноса!.. Мой мальчик…» Губы старика расплылись в умиленной улыбке, и он вновь стал самим собой: длинные волосы аккуратно собраны в тонкий хвост, белая борода, свисающая неровными лохмотьями, смеющиеся голубые глаза под густыми бровями и крючковатый птичий нос. Таким его видел Грэм всегда, и в тот день, когда старик нашел его на улице,