Николай Михайлович Пржевальский. Путешествие длиною в жизнь. Николай Пржевальский
Читать онлайн книгу.
дворни Н. М. особенно любил Ваську, шалуна, никого не боявшегося и не признававшего никаких властей и препятствий. Мальчику шаловливому и непокорному, каким был сам Н. М., Васька был под пару. И они вдвоем лазили по деревьям, придумывали разные шалости и были за то часто наказываемы» (Дубровин, 1890, с. 7, 8, 10).
Иван Марков «служил в армии» с Николаем Пржевальским и кормил голодных молодых офицеров дичью, добытой на охоте. Позднее, после первой Центрально-Азиатской экспедиции путешественника, Иван жил у Николая в Петербурге.
Елена Алексеевна относительно Ивана Маркова писала сыну: «Насчет же твоего слуги, знаменитого Ивана, прежний хозяин его, Иванов, отзывается нехорошо: он любит и выпить, и нечист на руку, у него пропало несколько вещиц, и, наконец, еще начинает грубить, за что и был рассчитан Ивановым. Будь с ним построже, да и не доверяй много, особенно при расчете денег»[80].
После отъезда путешественника в следующую экспедицию Иван переехал к Владимиру Пржевальскому в Москву. Иван Марков умер в 1879 г. от укуса бешеной собаки, которую подобрал на улице и принес в дом. Смерть наступила спустя несколько месяцев. «Никому, даже доктору, не приходило в голову, что это было бешенство от укушения бешеной собаки. Все думали, что тиф или болезнь сердца от водки»[81].
Прежний дядька братьев Игнатий Шелепов (Игнуша) из Смоленска очень хотел получить работу в доме Владимира Михайловича, но «взять его я не могу, – писал Владимир Николаю, – потому что слишком запивает».
«Слишком запивали» не только бывшие дворовые, но и дядя Павел Алексеевич Каретников, на похоронах которого, по словам его сестры, «было выпито всеми, приходящими поминать, 4 ведра водки в один день». Может быть, насмотревшись на повальное пьянство, Николай Михайлович стал столь нетерпимым к «закладывавшим за воротник».
Детство Николая и Владимира прошло в постоянном контакте с дворовыми. Братья наслаждались свободой, испытывали радость от простых вещей, например от лежания на сене. И так созвучны были эти чувства описанному в «Барчуках»:
«Вот славно! Прелесть как спать на соломе! – говорил в восхищении Саша.
Высокая черная фигура старика-караульщика, Евсея, глядела на нас сверху, добродушно улыбаясь, будто удивляясь нашему удовольствию.
– Проказники! – ласково бормотал он, с какою-то любовью разглядывая нас, смирно улегшихся рядком… – Ишь, гнездушки себе поделали!.. А ведь узнает маменька, небось высекет; ай нет?»
Братья Пржевальские легко находили общий язык с простыми людьми и хорошо обращались с теми, кто служил в их доме или имении. Особенно высоко они ценили человека с охотничьими способностями.
Николай Михайлович платил пенсию не только матери и дяде, но и мамке Марье (по 12 руб. в год) и няне Макарьевне (25 руб. в год пенсион и по 5 руб. в месяц жалованье) (Дубровин, 1890, с. 276).
Перед отъездом в последнее путешествие он наказал управляющему «обставить Макарьевну так, чтобы она не скучала. Я на все согласен, лишь бы моя любимая старуха могла жить покойно» (Дубровин, 1890, с. 448).
НА РГО. Ф. 13. Оп. 2. Д. 248. Л. 24. Письмо Е. А. Пржевальской-Толпыго от 17 января 1874 г.
НА РГО. 13. Оп. 2. Д. 248. Письмо В. М. Пржевальского брату Николаю от 24 сентября 1879 г.