Я дважды перечитал письмо, потом аккуратно его сложил и сунул в конверт, а конверт положил на край столика возле дивана.

      Довольно долго все хранили молчание. Мистер Нидлмайер сочувствующе смотрел на меня. Хорас сверкал глазами, а потом не выдержал и громко, требовательно так спросил:

      – Ну? Что там?

      – Мистер Таттл, это не подлежащая разглашению информация, – заметил мистер Нидлмайер.

      – Я его опекун. Практически родственник. Почти отец!

      – Ничего подобного, – возразил я.

      В комнату вернулась Бетти с чашкой кофе.

      – О, Альфред! – воскликнула она. – Я совсем о тебе забыла! Что тебе принести, дорогой?

      – Да ничего. Ну, если только стакан воды.

      Бетти исчезла в кухне, а Хорас театрально закатил глаза и спросил мистера Нидлмайера:

      – Вы женаты?

      Мистер Нидлмайер продолжал смотреть на меня, а вопрос Хораса пропустил мимо ушей.

      – Это хорошо! – сказал Хорас, его утверждение можно было отнести к любому варианту ответа.

      Мистер Нидлмайер открыл свой портфель. Золотые застежки тихо щелкнули, и Хорас слегка подпрыгнул.

      – Есть еще один вопрос, который нам следует обсудить, – сообщил мистер Нидлмайер. – Я, повторюсь, являюсь душеприказчиком мистера Сэмсона. – Он достал из портфеля обычного вида папку и постучал по ней пухлым пальцем. – Альфред, в его завещании ты указан как единственный наследник.

      – Это что значит? – спросил я.

      – Это значит, что ты наследуешь контроль над «Сэмсон индастриз» и все его состояние, которое составляет… – Мистер Нидлмайер сверился с бумагами в своей папке. – Да, четыреста миллионов долларов… плюс-минус миллион.

      3

      Тут раздался звон разбитого стекла, и мы все дружно вздрогнули. Это Бетти принесла мне стакан воды, но когда услышала слова мистера Нидлмайера: «Четыреста миллионов долларов», стакан выскользнул из ее руки и разбился вдребезги. Бетти сразу убежала в кухню за полотенцем, чтобы вытереть пол и собрать осколки.

      У Хораса кровь отхлынула от лица. Он стал похож на Каспера Доброе Привидение лет сорока.

      – Разумеется, как это принято в таких делах, ты сможешь контролировать свое состояние только по достижении восемнадцати лет, – продолжил мистер Нидлмайер. – А до той поры им будет управлять твой попечитель.

      – Попечитель? – переспросил я.

      – Попечитель, – шепотом повторил завороженный Хорас.

      – А кто этот попечитель?

      – Да. Кто он? Кто этот человек? – прошептал Хорас.

      – Увы, но в завещании имя попечителя не указано. Таким образом, выбор должен сделать душеприказчик, то есть я.

      – И кого же