Он рычит, сдавленно и глухо, а затем как-то очень быстро и жестко разбирается с моими джинсами, не отрываясь от облизывания, прикусывания груди, мучая нежные ареолы сосков, заставляя забыть даже эти простые слова согласия.

      Кажется, ему изначально не требовалось их, больше для порядка спрашивал…

      И сейчас, подхваченная стихией, я понимаю это.

      На измученное сознание накладывается прежний сон, прежние ощущения нашего секса под водопадом, и то, что сейчас происходит, хоть и острее гораздо, и жарче, но так же отдает безумием, погружает в такую воронку похоти, что мыслей вообще никаких не остается.

      Только ощущения.

      Жадность губ, мучительно медленно исследующих грудь, шею, спускающихся ниже, ниже, ниже… Ай…

      Боже…

      Горячее дыхание, шепот бессвязный: «Откуда ты такая… Я же тебя сейчас…»

      Понимаю, что он меня сейчас.

      Слова грубые, царапают, но не пугают. Такое в них искреннее восхищение, такой накал, что еще жарче становится, и я теперь реально горю. И не удивляюсь этому.

      Он же обещал…

      Когда горячие губы касаются клитора, я этого не понимаю даже, тоже только ощущаю, как тело прошивает таким диким зарядом удовольствия, что невозможно даже реагировать правильно.

      Лишь кричать.

      И я кричу. Выгибаюсь.

      Меня всю трясет, скучивает от бесконечно длящихся спазмов наслаждения.

      И не хочется, чтобы это прекращалось…

      У меня никогда не было такого мужика!

      Это не прекращается.

      Потому что охотник мой оказывается неожиданно надо мной, касается губами моих губ, что-то опять шепчет восхищенное…

      И резко вторгается во все еще подрагивающее, трепещущее от затихающего удовольствия тело.

      Запуская воронку безумия по новой.

      Я опять выгибаюсь, опять кричу, а он ловит мой крик губами и целует. Двигается, двигается, двигается во мне! И язык его, жадный, такой же настойчивый и горячий, как и член, проникает глубоко в рот, не дает дышать, забирает последние крупицы воздуха, крупицы жизни.

      Я умираю от каждого движения его, мощного, сильного, от разгоняющихся амплитуд, словно волн в океане, они все сильнее, все чаще, все глубже.

      Я не могу удержаться на берегу, тону в вязкой смеси нашего дыхания, в его глазах, черных сейчас, безумных совершенно, жадных, в его запахе, одуряющем, полностью лишающем воли.

      Цепляюсь за что-то, стремясь обрести хотя бы видимость опоры… И соскальзываю, слабею. Падаю, падаю, падаю…

      А он все не оставляет меня, все упорней и сильней двигается, что-то говорит, что-то