…Голицын обманул. Даша вовсе не плакала. Она молчала. Под глазами у нее опять залегли глубокие тени. Дима смотрел на нее с жалостью, но помочь ничем не мог. Дан женился на Анжелике и переехал к ее родителям, в шикарную московскую квартиру. Даша встречалась с Димой лишь затем, чтобы задать ему неизменный во прос:

      – Ну, как у них?

      Он молча пожимал плечами:

      – Ято откуда знаю?

      – Но ведь он тебе звонит? – настаивала Даша. – Вы наверняка встречаетесь? Она богатая, но страшная, да? Он ведь ее не любит?

      – Она красавица, – мягко сказал както Сажин. – Я могу показать тебе свадебные фото.

      – Ну, разумеется! Ты же был у Дана свидетелем! Предатель!

      – Ты должна понять, что у них семья.

      – Да не хочу я ничего понимать! Я люблю его!

      Так прошел год. Вопреки предсказаниям Голицына, Даша вовсе не бросилась Диме на шею. И не собиралась этого делать. Он постепенно приходил в отчаяние, а время неумолимо летело, еще немного, и они расстанутся навсегда. У обоих заканчивается лимитная прописка, Диме, скорее всего, ехать в родной город, Даше по распределению. Письма присылать она вряд ли будет. Даша молча страдала и собиралась на всю жизнь остаться верной своей первой и безответной любви.

      За два месяца до получения диплома мать, поджав губы, спросила у старшей дочери:

      – Что делатьто собираешься? Учеба твоя скоро заканчивается.

      – Как что? Работать, – пожала плечами Даша.

      – Это понятно. А жить где? Сама видишь: у нас тесно. Светка беременна, не сегодня завтра родит. Зятек у нас прописался. Ну и куда тебя? На голову посадить? Да и с работой нынче сама знаешь как. Был Советский Союз и нету. И ничего теперь нету, ни жилья по распределению, ни работы. Но так и быть, помогу тебе. Загляни завтра в одно местечко. Туда я могу тебя всунуть, я у них бухгалтерию веду на полставки. Работа не пыльная, и комнатка там есть. Потянешь.

      «Местечко» оказалось центром досуга. Полуподвальное помещение, заваленное всяким хламом: елочные гирлянды, флаги, плакаты, пыльные мягкие игрушки… Посреди захламленной комнаты сидела толстая баба с испитым лицом.

      – Я хочу устроиться к вам на работу, – робко сказала Даша.

      – А… Верки Мироновой дочка… Водку пьешь? – Баба икнула.

      – Нет.

      – Ничего. Научишься. А что вообще умеешь?

      Дашин взгляд упал на пыльную печатную машинку.

      – Могу секретарем, – сказала она.

      – Это дело! – воодушевилась баба. – Самато я одним пальцем, да и то елееле. Годится! Работа